Принцесса яда
Шрифт:
Он немного смягчился, порывшись в кармане:
- Возьми это. Может поможет справиться с голодом.
– Он протянул мне открытую пачку фруктовой жвачки с тремя оставшимися пластинками. Той же марки, которую любила моя бабушка.
Я бы наслаждалась каждой пластинкой, но меня поразила мысль, что на один кусочек жвачки в мире станет меньше, и никогда это не восполнится. Я встретилась с ним взглядом.
- Спасибо, Джексон.
Он неловко пожал плечами, румянец окрасил скулы. В этот момент он выглядел очень похожим на восемнадцатилетнего парня.
– Это пустяк, - пробормотал он.
– Теперь давай убираться отсюда. Думаю, что я увидел как двигалась занавеска в соседнем доме. За нами наблюдают.
– Там обычные люди?
– я заплакала.
Иногда, когда мы искали источники пищи в домах, я замечала хлопанье двери, или фигуру вдалеке. В отличие от Джексона, я не верила, что все они плохие. Но никто никогда не показывал лица.
- Живые люди?
Он нахмурился на меня:
- Которые находятся в наихудшем состоянии.
Все же, я вытянула голову, осматриваясь вокруг.
– Что за одержимость увидеть других? Я недостаточная компания для тебя?
И снова он сердит.
– Конечно же достаточная, это просто...
– Прежде чем идти поболтать с кем-то, вспомни, что мы проезжаем рядом с большим городом, иными словами, территорией рабовладельцев...
Хотя мы оба ненавидели возвращаться, мы были вынуждены повторить наш маршрут, чтобы добраться до границы штатов. Джексон думал, что возврат был тактической ошибкой, но у меня было другое мнение об этом. Мы ехали тем же путем - по трупам – бууум – бууум - данк.
Уже проехали исписанный краской из баллончика дорожный знак. Кто-то написал - "ПОКАЙТЕСЬ" красной краской, внизу что-то было закрашено черным - человек или ЧТО-ТО ЕЩЕ?
Когда, мы вернулись на границу, тишина повисла между нами. Блаженная тишина. Я вытащила пожелтевший экземпляр Космополитен из бардачка, но вместо чтения сосредоточила внимание на Джексоне.
Он задумался, держа одной рукой руль и рассеянно проводя по шраму на костяшках второй.
Сердился ли он еще на то, что я надеялась увидеть других людей? Расстроился, что мы не нашли еды сегодня? Как он мог казаться задумчивым и беспокойным одновременно? В течение последних нескольких дней, я узнала много нового о моем кайджанском телохранителе, но любое открытие порождало еще больше вопросов.
Я узнала, что он может ехать долгое время в полной тишине. Учитывая, что Брэндон был открытой книгой - говорил, что думал - Джексон держал свои размышления при себе.
О чём мальчик его возраста, оставшейся в живых после апокалипсиса, думает в течение дня? Почему он так часто смотрит на свои шрамы на руках? Вспоминает свои старые бои? Временами, я подозревала, что мне лучше не знать того, что происходило в его голове. Я должна просто наслаждаться тишиной.
Голоса были подавлены, что означало покой. По крайней мере, на некоторое время. Я снова прижалась лбом к окну, разглядывая опаленные щиты с рекламой вещей, которые мы никогда не сможем теперь купить - путешествие на Гавайи, новый компьютер, удаление волос навсегда в спа. Слава богу, Мэл потащила меня с собой в прошлом году, когда делала лазерную эпиляцию.
Сжав жвачку в руке, я закрыла глаза. С каждой секундой передышки от голосов, я погружалась в свои мысли, вспоминая больше о своей жизни до клиники. В течение сегодняшнего затишья, я вдыхала знакомый сладкий запах жевательной резинки, и мой разум вернулся в ту памятную поездку с бабушкой...
– Я вернусь в Хейвен на твой шестнадцатый день рождения, - сказала она, - когда ты будешь готова к своему предназначению.
Мое предназначение? Кусочки мятного шоколада или ореховое масло.
– В моей сумочке лежат карты Таро, - продолжала она, - я хочу, чтобы ты взглянула на них. Просто посмотри.
– Окей.
– Я залезла в ее огромный кошелек, пропустила ее лосьон из гардений, но отвлеклась на жевательную резинку...
– Эви, колода.
Я кивнула, извлекая карты наружу, попутно вытаскивая несколько из середины.
– Самые лучшие карты - козырные, Старшие Арканы.
– Старшие кто?
– Старшие Ар-ка-ны. В переводе с латыни - тайны. У тебя и у меня свои роли в этом.
– Она внезапно погрустнела, - это путь нашего рода.
– Отогнав грусть прочь, она продолжила, - детали на изображениях очень важны. Ты должна видеть детали.
Я заметила одну карту с крылатым ангелом, одну со старым человеком в мантии, одну со львом. Пара карт изображала собак. Меня поразила одна картинка со светловолосой женщиной, одетой в маково-красную тогу. У нее была корона из двенадцати звезд на голове. Позади нее тянулись зеленые и красные холмы. Ее руки были широко раскрыты, словно для объятий, но ее взгляд был зловещим. Бабушка перестроилась в потоке машин, взглянув вниз на карту.
- Это ты, Эви. Ты - Императрица. Однажды, ты будешь контролировать все, что имеет корень или цветок. Ты будешь пахнуть, как они, и они будут признавать твой запах.
Я наполовину нахмурилась, наполовину улыбнулась, глядя на нее. Иногда бабушка говорила странные вещи. Затем я просмотрела еще несколько карт... пока не увидела его - рыцаря в черных доспехах на фоне кремово-белой горы. У бедной лошади налились кровью глаза. Я любила лошадей...
– Детали, Эви.
– Напомнила бабушка суровым голосом, снова проверив зеркало заднего вида.
Люди стояли на коленях перед рыцарем, плача и умоляя. Он поднял какую-то палку над их головами, и они были в ужасе.
– Один вид Смерти пугает тебя, не так ли, дорогая?
– спросила бабушка, - или может быть, ты по-настоящему злишься, когда смотришь на него…?
– Эви, ты проснулась?
– спросил Джексон.
Я быстро открыла глаза, воспоминание поблекло.
- Да, что такое?
– Господи, как тяжело дождаться, когда я смогу увидеть бабушку еще раз! Наконец-то все сводящие с ума вопросы получили бы ответы.
Джексон открыл рот, чтобы что-то сказать. Закрыл. Открыл:
- Забудь, - наконец выдавил он.