Принцесса яда

Коул Кресли

 * Техасский Университет в Остине (англ. University of Texas at Austin), также известен как UT Austin, UT, или Texas — государственный исследовательский университет в городе Остине (Техас, США) и главный университет Системы университета Техаса.)

– Оставила бы этого парня в прошлом?
– настроение Джексона, казалось, сразу улучшилось.

– Я уехала бы, так или иначе.

– Тогда, возможно, это не была настоящая любовь с твоей стороны, не так ли?

Как бы я хотела, чтобы это было не так. Я чувствовала

себя виноватой, потому что не была влюблена в Брэндона, как будто не ценила, насколько хороша была наша жизнь, по крайней мере, до того, как я была сослана в клинику.

– Я не хочу говорить о нем больше.

– Тогда скажи мне, где ты действительно была прошлым летом, когда пропала с лица земли. Ты не была в специальной школе, так где ты была?

Две вещи поразили меня мгновенно: Джексон был одним из наиболее проницательных людей, которых я когда-либо встречала. И он изучил каждый байт данных в том телефоне. Конечно, он заметил, что мои сообщения Брэндону из бесчисленных снизились до нуля в течение ночи, пока редкие не начали приходить в течение лета. В тот же день месяца, в то же время. Хотя я бы никому никогда не сказала, где я была, умный мальчик мог понять, что я была заперта где-то.

 - Ни в коем случае, пока ты не расскажешь о себе Джексон. Нет, пока ты не поделишься.

Он посмотрел на меня так, словно предпочел бы стоять перед армией Бэгменов, чем говорить о себе.

– Мы можем не делать этого, - заверила я его.
– Мы не должны узнавать друг друга, даже если мы вместе едем по этой дороге, и возможно завтра мы умрём. Как только мы приедем в Северную Каролину, я расскажу тебе все свои самые глубокие, самые темные тайны, и ты сможешь оставить меня, ведь ты все еще чужой для меня. Если это то, чего ты хочешь.

Джексон выдохнул.

 - Спрашивай.
– Он вытащил фляжку из своего кармана, словно готовился.

Удивленная его согласием я села.

– Чем ты на самом деле хотел заняться после школы?

– Работал бы на нефтяной платформе у берегов Мексики. Восемь недель работы. Большие деньги.
– Он сверкнул на меня печальной улыбкой.
– Не девочки. Я бы отправлял деньги Клотиль, что бы она заботилась о моей mere. (Маме).
– Более мрачным тоном, он добавил:

– У нас бы все получилось.

Мальчик с надеждами, мечтами, и книгой по изучению испанского языка для начинающих. Пока я задавалась вопросами все эти месяцы, он планировал получить работу в той адской бездне.

– Ты говорил, Клотиль... она могла быть твоей сестрой. Ты знаешь, кто твой отец?

– Я знал его, еще как. Только встречал его лишь однажды.

– Почему?

– Он был слишком занят, проводя время со своим законным сыном, чтобы провести его со мной или чтобы просто отправить копейки ma mere. Он сказал ей, что не признает свою вину и всё это гребаное дерьмо.

– Звучит так, как будто он юрист.

С задумчивым видом глотнув из фляги, Джексон пробормотал:

– Heh.
– Что означало «ха» на кайджанском.
– К тому времени как я узнал, я мог бы ногтями затолкать ему в задницу его отцовство, но был больше озабочен тем, как сказать ему, куда он может засунуть свои деньги.
– Его руки сжались вокруг горлышка фляжки.
– Я знал, кто был мой pere (отец), но Клотиль, могла только догадываться. Мой отец был в этом коротком списке. Кровная или нет, но она была моей сестрой.

– Я сожалею, что ты ее потерял.

– А как же твой отец?- спросил он, меняя тему.

Еще одна вещь, которую я узнала о кайджане? Он не любил беспорядочные эмоции. Его выход и ответ на любую ситуацию, имел тенденцию быть чистым гневом, направленным в действие.

– Я никогда не знала моего отца, - сказала я.
– Он исчез, когда я была маленькой. Вышел в протоку на рыбалку и не вернулся.

Джексон взглянул на меня, словно имел другое мнение, но благоразумно промолчал.

– Теперь моя очередь?

– Пожалуйста, скажи мне, за что ты был осужден.

Он пожал плечами.

– Один из моих бывших отчимов страшно избил ma mere. Я не оставил это без ответа. И он заплатил за это.
– Ожесточенная попытка защититься в его взгляде была ошеломляющей. Так Клотиль была не единственной женщиной, которую он оберегал от плохого обращения?

– Я сделал с ним то, что должен был сделать, что сделал бы любой другой человек, и много чего еще, что сделал бы не каждый.

– Отделал его?

Он кивнул.

 - Я знал, что получу приговор, но меня это мало волновало. Он каким-то образом выжил, но никогда уже не сможет обидеть другую женщину.

Пока я думала, что это значит, Джексон сказал:

 - Теперь мы можем вернуться к твоему исчезновению тем летом?

У него так много общего со мной, я могла бы, по крайней мере, сказать ему об этом. А если бы я не стремилась поговорить с кем-нибудь об этих вещах? Но я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на мои рисунки. Потому что в какой-то момент, в течение последних девяти дней, мнение Джексона стало важным для меня.

– Ты была в психушке, не так ли?

– П-почему ты так считаешь?

– Кто-то увидел твой альбом, и тебя сразу отправили туда.

Я посмотрела на него.
– Или, может быть, ты догадался, потому что видел мои сообщения Брэндону, и сложил всё вместе.

– Должны быть причины, чтобы ты расспрашивала, почему я попал в тюрьму. Я думаю, это потому, что ты тоже была заперта, только со своим fous. (Безумием).

– Тьфу! Ты похож на сыщика!

– Тсс.
– Его взгляд метнулся, тело напряглось, затем он постепенно снова сел.