Принцессы тоже плачут
Шрифт:
— А ты, Сонюшка, под ногами-то не мешайся, будет и у тебя такой праздник, — проливала свою материнскую слезу Долгорукая. — У Лизоньки нынче день благословенный — сбылась ее мечта. Она замуж выходит за любимого, семейства наши с Корфами еще крепче дружны станут. Породнятся!
— Видишь, девонька, — шептала довольная Сычиха, — а ты мне не верила! Сбылось предсказание — венчаешься ты с суженым, и жить вы станете поживать до старости да в согласии.
Уж и как я за вас доволен, дорогая Елизавета Петровна, — расшаркивался скромный Забалуев, — достойную пару нашли себе — офицер-красавец, молодой, богатый. Если бы у меня хотя немного от его достоинств было, сам бы вам в ножки упал, в мужья попросился.
— Ах, сестричка-шалунишка! — лукаво грозил ей пальчиком Андрей. — Успела-таки, опередила старшего брата — первая свадьбу сыграла. Но ничего, мы с княжной тебя догоним, и станут наши деточки вместе расти.
— Ах, какой вы, право, Андрей Петрович! — подмигивала смешливая Наташа, и вся аж зарделась от смущения и удовольствия.
— Свет вы наш в окошке, надежда наша, Лизушка, — утирала слезу добрая Татьяна, поправляя ей фату. — Кабы все такие счастливые были, глядишь, и горя на свете поубавилось.
— Смотри, смотри, жених, жених приехал! — кричали дворовые ребятишки.
А вот и сам Владимир Иванович — стройный, в парадном мундире, с эполетами и саблей на боку. Прямо к-аналою идет.
— Пора бы уже и невесте появиться, — шепчет в сторону батюшка.
— Ведут, ведут! — снова доносится крик неугомонных мальчишек.
А Лиза ног не чувствует, земли под собой не видит — торопится к любимому своему, чтобы соединиться с ним навеки перед Господом и перед людьми. Только кто же ведет ее к алтарю ? Как это она о главном не подумала — идет себе и идет. Лиза из-под фаты посмотрела — рука ее в белом шелке лежит на знакомой перчатке. «Папенька! Ты здесь!» — воскликнула Лиза и подняла глаза. Отец улыбался и смахивал свободной рукою скупую мужскую слезу, а в груди у него зияла огромная рана. И кровь лилась по камзолу — теплая и настоящая. А когда запах ее достиг Лизаветы, она тут же закачалась. И упала без памяти.
— Вставай! Вставай, Лизонька, утро уже! Пора! Вставай, свадьбу свою проспишь! — с небывалой ласкою будила дочь Долгорукая.
— Свадьба? — Лиза оторопело посмотрела на нее. — Мы ведь только что венчались!
Хорошо, что ты больше своему счастью не противишься, — кивнула мать, — но все же вперед батюшки торопиться не стоит. Вот, когда отец Павел вас благословит, тогда и будет считаться, что ты уже замужем. Татьяна! Чего позади меня прячешься? Выходи хозяйке помогать. Скоро уже гости пожалуют, и — быстренько под венец!
Лиза проводила мать мутным ото сна взглядом и вдруг увидела горестные глаза Тани. «Что же это? — только и могла подумать Лиза. — Значит, все сон? Владимир, счастье? Значит, быть мне госпожой Забалуевой?» Лиза нехотя встала с постели и с унылым видом села к столику с зеркалом. Татьяна подошла и, утешая, погладила ее по голове, а потом принялась причесывать. От корней волос постепенно разлилось тепло, и Лиза расслабилась — выскользнула из Татьяниных рук и зарыдала. Таня вздрогнула всем телом и вслед на ней тоже пустилась в плачь.
Весь вчерашний день Лиза провела, как в дурмане, — наблюдала, как суетится по дому маменька, проверяя, все ли готово к торжеству. Фейерверки, музыканты, комнаты для гостей, перемены к столу и корзины с сундуками с приданым на подводах («Сервиз столовый на двенадцать персон — серебряный, перины три, комод резной для посуды, шкаф резной для белья…» — считала и пересчитывала Долгорукая), чтобы везти вечером в имение Корфов, где новобрачным предстояло провести самую важную в их жизни ночь. В гостиную все время входили и выходили люди — какие-то приказчики, слуги, дворовые. Любопытная Соня бегала за маменькой и надоедала расспросами. Андрей где-то пропадал, Наташа сидела подле Лизы и иногда держала ее за руку, убеждая, что завтра для нее начнется новая жизнь.
И вот это завтра пришло — новая жизнь оказалась сном, а то, что происходило наяву, напоминало ночной кошмар.
— Ты как будто траур надеваешь! — воскликнула Соня, явившаяся наблюдать, как Лиза облачается в подвенечное платье. — У тебя свадьба!
А ты думаешь, так легко хоронить молодость в постели противного старика? — скривилась Лиза, с ненавистью оглядывая себя в зеркале.
Соня смутилась и растерянно заметалась взглядом по комнате.
— Зачем вы так, Лизавета Петровна? — мягко укорила ее Татьяна. — Она ведь маленькая еще. Ей не все знать надобно.
— Ох, Татьяна, ты бы лучше помолчала — и так тошно!..
В гостиной их ждал Андрей: старший мужчина в семье, он должен был вести сестру к аналою. Пока шли в домашнюю церковь, Долгорукая беспрерывно утирала слезы. Наташе, как будущей невестке, было предложено сопровождать княгиню. Соне было доверено нести за Лизой шлейф.
Забалуев уже ждал их на месте, он приехал спозаранку и все крутился перед княгиней, что-то объясняя про нелепицу, которую выдумал вчера Владимир Корф. Долгорукая слушать про медведя и лес не хотела и, чтобы заставить его замолчать, собственноручно одарила золотыми часами. Забалуев подарок принял и куда-то ненадолго исчез, сказал, что видеть невесту до свадьбы — дурной знак. И вот теперь он стоял во фраке подле отца Павла и незаметно отмахивался от курений, исходивших из кадила.
Когда слуги открыли дверь из вестибюля в притвор, у Лизы подкосились ноги. Она шла, не видя под собой пола, с трудом сдерживая слезы. Лиза шла и молила Господа о чуде — пусть случится что-нибудь хорошее! Пусть Забалуева хватит апоплексический удар. Или отец Павел окажется тайным расстригой, и его придут арестовывать. Нет, лучше пусть станет известно, что в смерти Ивана Ивановича виновен этот отвратительный Забалуев, и его арестуют. Или маменька… Что же такое пожелать маменьке, чтобы она передумала? О, да — пусть папенька воскреснет и явится сюда в сиянии, и мама поймет, что она не права — одумается и прогонит Забалуева в шею.