Принцип действия
Шрифт:
Есть на Полтергейсте особый секрет… вернее – был. Потому как тот бой уничтожил его. Хрусталиты. Я и сейчас отлично помню, как выглядела колония этих существ. Еще бы. Я провел с ними всю свою жизнь, до того, как покинуть Полтергейст. Так и вижу высоченный свод гигантской природной пещеры, расположенной внутри гор – мы называли ее Чертогом, унизанный уходящими вглубь зонтичными свечами, почти непрерывно излучающими мягкий внутренний свет различных оттенков желтого, голубого, зеленого. Размах «зонтиков» самых больших и древних колоний доходил до пятнадцати метров, каждый зонтик был прозрачен, словно выплавлен из хрустальных пород, отсюда и название – Хрусталиты. На своде Чертога обитало до десяти тысяч таких образований, и каждое из них светилось. Все это сияющее и переливающееся великолепие пребывало в постоянном
До сих пор подозреваю, что существования людей они даже не замечали, или не выделяли их существование во что-то отдельное из окружающего мира. Хотя они по-своему любопытны… Именно это свойство мы и научились использовать – их любопытство. Призраки по собственной инициативе восстанавливали предметы любой сложности, не используя для этого никаких инструментов. Наша община приспособилась жить с обитателями Хрусталитов почти в симбиозе, преддверие пещеры, переоборудованное под ремонтный цех, являлось точкой соприкосновения этих созданий и людей. Не знаю, что получали от этого союза призраки, но что-то процесс восстановления определенно давал им самим, иначе они бы этим не занимались, община же получала колоссальную выгоду, занимаясь ремонтом всевозможной техники практически без финансовых и материальных затрат.
Во время боя пещеры оказались разрушены, а колония Хрусталитов уничтожена. Не намерено. Случайность. Выстрел вражеского робота, прорвавшегося в пещеру во время боя, пришелся по зонтичным свечам. Призраки восприняли это как агрессию, и, погибая, уничтожили все, что имело хоть какое-то отношение к людям. В том числе и всю технику – ремонтное оборудование, сражавшихся роботов – и наших, и вражеских, да и самих пилотов этих «мехов» тоже отправили в мир иной. Сам я едва успел выскочить из пещеры, иначе меня ждала бы та же участь.
Но кое-что все же случилось.
Один из призраков успел меня коснуться. Бой еще не кончился, события неслись вскачь, а онемение в месте касания быстро прошло. Гибель друзей, изгнание из общины – на фоне всего этого касание призрака просто стерлось из памяти, как нечто незначительное, не стоящее внимания. И лишь гораздо позже, когда потрясение и апатия личной катастрофы стали ослабевать, мне пришлось об этом вспомнить – анализируя произошедшие во мне изменения. Я все больше склонялся к мысли, что тот призрак, крошечная живая частичка Хрусталитов-сот, чужеродный для человека организм, атаковав мою руку, каким-то образом сумел стать частью меня, частью, исподволь влияющей на мою жизнь, образ мыслей. Мои новые способности – его заслуга. И я еще не решил для себя, хорошо это или плохо, то, что я так меняюсь. Слишком сложная и слишком личная проблема, чтобы прийти к какому либо мнению, решить ее наскоком. Поэтому я предпочитал просто не задумываться. Пусть все идет своим чередом.
В любом случае – никто не должен знать истинных причин моих способностей. Незачем усложнять себе жизнь, раскрывая такой секрет перед кем бы то ни было. Даже из команды «Забулдыги» я никого не посвящал в свою личную историю. Подозревать они могли что угодно, но сути никто не знал. И уж тем более я не собирался посвящать в это Бола…
– Вижу, о своей работе говорить ты не любишь, – заключил Бола, не дождавшись разъяснений. – А перерыв тебе все-таки стоит сделать. Кассид вызывает тебя в диспетчерскую. Можешь связаться с ним из «забегаловки»,
«Решают, – подумал я. – Примерно за час я могу перенастроить следующего робота».
– Пошли, эксперт, ребята желают познакомиться с тобой поближе, прежде чем твой шеф заберет тебя с планеты, – добавил Бола. – Заодно отметим твое боевое крещение.
– Мне уже приходилось…
– Никто и не говорит, что ты новичок. Но в составе «Грозовых Стрел» ты сражался впервые.
– Ладно, уговорил.
В самом деле, передышка не помешает. Да и Кассид имеет законное право на личный разговор, хотя разговор с ним вряд ли будет приятным.
– Пошли.
Я надел куртку, дожидавшуюся меня в шкафчике возле выхода, среди одежды остальных техников, а затем мы с Бола вышли из цеха на морозный воздух. Шум остался позади, здесь, на открытом заснеженном пространстве среди служебных зданий и технических ангаров уже не надо было надрывать глотку. Зато здесь было чертовски холодно, двадцать два градуса ниже нуля – чувствовалось приближение ночи. Солнце скрылось за горизонтом два часа назад, и яркий дневной свет выцвел в призрачные сумерки, все предметы сейчас отбрасывали зыбкие длинные тени.
Второй вечер на Двойном Донце.
Всего второй вечер, а такое ощущение, будто я служу с ребятами «Грозовых Стрел» все два года, которые они находились здесь. Странно. Не правда ли?
Мы направились к зданию космопорта. Первый же порыв ледяного ветра заставил меня отказаться от пижонства и накинуть на голову теплый капюшон.
– Полковник вкратце обрисовал мне условия вашей договоренности, – продолжил разговор Бола. – Как и его, так и меня весьма интересует, что именно ты делаешь с нашими роботами внутри. Но не меньше меня интересует другое – почему ты это делаешь добровольно? Ты едва-едва знаком с Болтуном. Чем он так тебя зацепил? Или причина подобной благотворительности в чем-то ином?
Хороший вопрос. Но не так-то просто на него ответить.
Цени то, что имеешь, и не плачь о том, чего у тебя нет, как-то сказала мне Зайда. И я задумался, что же я имею. Работу? Друзей? Лайнус определенно не друг, хотя я и провел с ним бок о бок около пяти лет. Неизвестная величина, с которой я до сих по не нашел взаимопонимания. Кассид? Благодаря наследству, доставшемуся мне от старейшины Хокинава, я вполне обеспеченный человек, и у Кассида работаю по интересу, а не по нужде, но он мой шеф, это накладывает на наши взаимоотношения определенные рамки… Черт, зря я вспомнил о старейшине. Дед… Старейшина Хокинав – мы с друзьями в шутку называли его Дедом, и очень любили этого человека. Он тоже погиб во время заварухи на Полтергейсте, как и большинство моих друзей – Ухан, Соната, Дьюсид… Плохие воспоминания.
Короче, в финансовых вопросах я от Кассионийца не зависел. Я у него на службе. Подчинён ему как руководителю и хозяину дела. И какого-то особого дружеского отношения с его стороны к себе не замечал.
Разве что Зайда. С ней я давно нашел общий язык, но она неплохо понимала меня еще до того, как я покинул Полтергейст. Я знаю ее с детства. Но она настолько старше меня, что боюсь, в ней больше говорят материнские инстинкты, чем понятие дружбы. А здесь, на Двойном Донце, я столкнулся с людьми, которые могли бы стать мне друзьями. И Макс был одним из них. Кроме того, вопрос Грегори, который он задал мне по пути к «Гряде», задел меня больше, чем я думал, и сидел занозой в душе. «Не хотелось ли мне сделать для своего народа что-нибудь стоящее?» – спросил этот засранец. Хотелось, да не вышло. Может быть, здесь, на Двойном Донце, получится иначе? И моя помощь для них окажется действительно стоящей? Неважно, что я совершенно не знаю людей, которых защищают эти парни. Скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты. Так и здесь. Все ребята в «Грозовых Стрелах» вроде толковые. Верю, что их подопечные – люди достойные. Достойные их защиты. Приятно было спасти Шайю, вытащить из пекла боя, хотя я знал о ней лишь со слов Макса. И не менее приятно было бы помочь самому Максу выбраться из пакостной ситуации, в которой его угораздило оказаться. Так что бежать прочь от планеты именно в этот момент, как намеревался Кассид, мне не хотелось – пока не выполню слова, данного полковнику Грогу и себе. А при таком раскладе ничего хорошего от разговора с капитаном «Забулдыги» мне ожидать не приходилось.