Принцип иллюзии
Шрифт:
– Ничего не хочу, правда, – я даже руку к груди приложила. – Вот по этому поводу можешь вообще не волноваться, этот парень не вызывает у меня никаких положительных эмоций.
– А ты у него?
– Тем более. Знаешь, литературные споры они такие… Страсти кипят, будь здоров. А тут еще не сошлись во вкусах на такое великое произведение… – как назло, все книги вылетели у меня из головы. – «Шерлок Холмс».
– Серьезно?
– Конечно. Марк считает, что Холмс не был великим сыщиком, и что… – что еще можно придумать-то? – Ну что это просто
– Ладно, я понял, – кажется, Ян утомился слушать мою несвязную речь. – Может, поужинаем?
– Отличная идея! Правда, нечем.
– Что-нибудь придумаем.
Ян оказался большим выдумщиком. Придумал мясо по-французски. Я уминала за обе щеки, запивая соком, Ян с умилением меня разглядывал.
– Очень вкусно, – заметила ему. – Ты случайно не ресторан собираешься открывать?
– Нет. Антикварный магазин.
– Серьезно? Думаешь, в нашем городе это перспективный бизнес?
– В любом городе этот бизнес может стать успешным, главное, иметь нужные связи.
– А ты имеешь?
– В Питере обзавелся.
– Чую, через три месяца ты свалишь из этой квартирки куда-нибудь в центр.
– Я бы сразу свалил.
– Да, да, помню, был сражен моей красотой и непосредственностью настолько, что не заметил, как подписал договор ренты.
– Я тебе нравлюсь?
Ну вот, блин.
– Нравишься, – созналась я. – Думаю, ты вообще нравишься большинству встречных женщин.
Ян быстро усмехнулся.
– Думаю, мы подружимся, Вера.
– Мы вроде уже, разве нет? Или под подружимся ты имеешь в виду…
Я замолкла, Ян не стал уточнять, только бросил многозначительный взгляд, от которого я почувствовала некоторые томления. Те самые, что у меня, по словам Пашки, случаются раз в полгода.
Остаток вечера мы провели очень приятно: болтали, смотрели кино, я показала по просьбе Яна несколько фокусов, и разошлись мы реально друзьями… Ну если, конечно, к друзьям нормально испытывать сексуальное влечение.
Я вспомнила о фрице уже в постели, когда подумала, хорошо, что не надо уезжать. Потом вспомнила, почему, и улыбку с лица убрала. Завтра я встречусь с Марком и вытрясу из него всю информацию, которую смогу. В том числе и об этих чудиках с конвертами. Если они все равно захотят меня убить, я бы предпочла понимать, с кем имею дело.
Глава 7
Ян уехал еще до того, как я проснулась, оставил в турке сваренный кофе. Как мило. Пока я пила его, сидя на подоконнике и разглядывая в открытое окно двор, испытывала практически блаженство. Которое, конечно же, должно было прерваться. Пашка, чтобы ему неладно было.
– Ты готова? – подозрительно поинтересовался он, как только я ответила.
– Я решила не ехать, – я напустила в голос грусти, быстро добавив: – Полечу к родителям во Францию. Так надежней.
Пашка решение одобрил. Так радовался (полагаю, больше из-за того, что не придется таскать меня за собой и делиться гонорарами), что я сама подумала: почему мне это сразу в голову не пришло?
То есть я знала, почему, конечно. Родителей я люблю всей душой, но переносить маменьку долгое время стало тяжело. К мнимому баронству добавилась идея выдать дочь замуж, из-за чего я отчасти сбежала три года назад. Терпеть поток женихов было невыносимо.
После успокоенного Пашки я набрала маме, раз уж такое дело, а то не звонила ведь несколько дней уже. Чую скандал.
– Да неужели, – традиционно начала мамуля, как только ее лицо появилось на экране. – Блудная дочь объявилась.
– Ну перестань, мам. Я звонила три дня назад.
– Четыре.
– Ну четыре. Что-то замоталась.
– Замоталась картинки на набережной рисовать? – голос мамы был полон укоризны. Она считала, я растрачиваю свои таланты понапрасну. – Может, домой пора? Торчишь в этом городишке уже четыре месяца. Ладно бы в Питере или Москве, а там что делать!
– Между прочим, тут неподалеку историческая родина, не обижай ее, – заступилась я.
Этот город, конечно, провинциальный и небольшой, но ничем не хуже других. А еще тут дешево относительно двух столиц, не зря вон и Ян бизнес решил тут мутить.
– Ты съездила туда? – поинтересовалась мама.
– Нет, конечно, – я искренне удивилась. – Что мне там делать?
– Посмотреть на то, как жили твои предки. Дорогая, это связь с родом, неужели ты не понимаешь, как это важно?
– Там же деревня, – вздернула я брови. – И три покосившихся дома, папа так говорил.
– Да что ты его слушаешь!
Может, потому что это его историческая родина? Говорить такое вслух я, конечно, не стала.
– Там не просто деревня, милая. Это бывшее немецкое поселение, туда прибыли предки твоего отца…
– Бароны Франки, – не удержалась я, представляя, как бароны переселяются в забытую богом деревушку в Поволжье.
– Ничего смешного в этом нет, – отчеканила мама. В отличие от меня и папы, эта тема была для нее болезненной. – Никто не знает, почему им пришлось покинуть Германию, отказаться от титула и жить в России.
– Не иначе, как любовь к суровой русской природе.
– В общем, так, – перебила меня мама, – до деревни всего-то сорок километров. Съезди туда, пройдись по улицам, там остался памятник – лютеранская кирха, возведенная немецкими жителями. Говорят, невероятно красивая. Пришлешь мне фотографии.
«Как только скачаю из интернета», – мысленно добавила я. Переться за город, чтобы посмотреть на заброшку, у меня желания не было.
Мысль о том, что я отдам долг всем Франкам, посетив их родину, примирил маму с реальностью, так что оставшиеся минут двадцать мы говорили мирно. Я ловко обошла тему сватовства, и расстались мы на дружеской ноте. Через десять минут мама скинула фотографию из семейного альбома, на которой на фоне кирхи стояли какие-то люди. Кто из них барон, сходу было определить сложно.