Принцип оборотня (сборник)
Шрифт:
Были и другие слова, и другие мысли, и другие голоса. Саттон не мог определить, кому они принадлежат, но понимал, что они звучат за пределами той странной системы, которой в тот миг являлся он и его судьба.
Вот мое тело, думал он тогда. А я – где-то в другом месте, там, где все по-другому, все не так – и слух не тот, и зрение…
«Экран пропустил его!» – вот одна из перехваченных тогда мыслей. Саттон понял ее сразу, хотя вместо слова «экран» там было какое-то другое…
Вторая мысль:
И еще одна: «Какая у него сложная машина!»
И такая: «Очень, очень сложный организм, и зачем только все эти сложности, когда можно напрямую брать энергию у звезд?!»
Саттону хотелось крикнуть им: «Ради бога, поторопитесь, потому что мое тело – очень хрупкая вещь, и если вы помедлите, его уже нельзя будет привести в порядок!» Но он не смог вымолвить ни слова, продолжая, как во сне, внимать этому мысленному разговору.
Где он? Что с ним? Саттон не понимал. Кто он? Человек? Простое тело? Личное местоимение?
Он чувствовал себя невесомым, нематериальным, не пребывающим ни в каком времени. Он был каким-то вакуумом, которым управляло нечто, тоже, возможно, вакуум – другого слова Саттон не мог подобрать.
Он был вне собственного тела, и он был жив. Но где и как – понять было невозможно.
«Я – твоя судьба», – сказала одна половинка.
«Судьба… Что такое судьба? – спросила другая. – Слово, только и всего. Идея. Абстракция. Не слишком удачное определение чего-то, что едва улавливает сознание человека, и только».
«Ты не прав. Судьба реальна, хотя ты не можешь ее увидеть. Она реальна и для тебя, и для всех остальных. Для любого существа, изведавшего биение жизни. Она всегда была и всегда будет».
«Это не смерть?» – спросила половинка Саттона.
«Ты первый, кто пришел к нам, – сказала судьба. – Мы не можем позволить тебе умереть. Мы вернем тебе тело, но до той поры ты будешь жить со мной. Ты будешь частью меня. Так и должно быть, потому что раньше я была частью тебя».
«Вы не хотели пропускать меня, – сказал Саттон. – Вы устроили экран, чтобы я не попал к вам».
«Нам нужен был один, – сказала судьба. – Только один. Ты. Других не будет».
«А экран?»
«Он был запрограммирован на разум определенного типа, – ответила судьба. – Такой, какой был нам нужен».
«Но вы не спасли меня от смерти!»
«Ты должен был погибнуть. Если бы ты не погиб и не стал бы одним из нас, ты так бы ничего и не понял. Пока ты пребывал в теле, мы не могли приблизиться к тебе. Ты должен был умереть, чтобы освободиться, а я… я взяла тебя и сделала частью себя, чтобы ты понял все».
«Но я не понимаю!» – сказал Саттон.
«Поймешь, – ответила судьба. – Поймешь».
И я понял, вспоминал Саттон.
Он вздрогнул и мысленно преклонился перед неведомым величием судьбы… величием миллиардов и миллиардов судеб, соответствующих числу жизней в Галактике…
Судьба родилась миллион лет назад, и тогда беспомощное и уязвимое существо вдруг остановилось и подняло с земли сломанную палку. Судьба пошевелилась – и существо ударило камнем о камень. Встала на ноги – и появились лук и стрелы. Пошла – и родилось колесо…
Судьба шепнула что-то – и другое существо вылезло из воды на сушу. Прошли годы – его плавники превратились в ноги, жабры – в ноздри.
Настало время Галактике узнать о Судьбе.
Симбиотические абстракции, паразиты… Называйте как хотите. Это судьбы.
Если они паразиты – они полезные паразиты, готовые отдать больше, чем взяли. Для себя им нужно только ощущение жизни, чувство бытия. Ведь многие из существ, с которыми они жили, были, мягко говоря, не очень умны. Дождевые черви, к примеру.
Но благодаря судьбе дождевой червь в один прекрасный день может стать чем-то большим, даже великим. И ничтожные микробы могут подняться на один уровень с человеком. Потому что любое существо, которое двигалось и жило, быстро или медленно, в каком угодно мире, жило не само по себе. Всегда вдвоем. Тварь и ее личная, собственная судьба.
Иногда судьба останавливала и страховала, а иногда – нет. Но там, где была судьба, была надежда. Судьба и была надеждой. Везде и всюду.
Никто не одинок. Ни ползающие, ни прыгающие, ни плавающие, ни летающие, ни роющиеся в земле…
…Планета, закрытая для всех, кроме одного, и, после того как этот единственный прибыл, закрывшаяся навсегда!
Один-единственный человек должен поведать Галактике все, когда Галактика будет к этому готова. Один-единственный должен рассказать всем о Судьбе и о Надежде.
И они выбрали меня, думал Эшер Саттон.
И – да поможет мне Бог!
Господи, помоги мне! Лучше бы это был не я, а кто-нибудь другой. Лучше бы они ждали миллион лет!
Они слишком много хотят. Слишком многого требуют от такого хрупкого существа, как человек! Разве под силу ему нести груз Откровения, поднять ношу Знания?!
Но Судьба выбрала меня!
Удача, или случай, или просто слепое везение – это Судьба.
Судьба выбрала меня. У нее не было имени. Я назвал ее Джонни, это смешно, и судьба моя имеет полное право надо мной посмеиваться.
Сколько я прожил с Джонни, моей неотъемлемой частью, моей искоркой (люди называют ее жизнью, но они ничего в этом не смыслят), пока не вернулся в свое тело и не понял, что оно стало другим, стало лучше? Над ним поколдовало много разных судеб, и они, видимо, сочли мой организм не слишком хорошо устроенным.