Приносящий счастье
Шрифт:
Закончив с перетаскиванием «девятки», Марик передал мне корзинку, после чего портал был закрыт. Я разобрал раскладушку, застелил ее, поставил рядом туристический столик и снял тряпку, прикрывающую корзину. Под ней оказался армейский котелок с горячим черепаховым супом, два шампура с шашлыком из валлаби и термос с австралийским чаем. А жизнь-то потихоньку налаживается, подумал я и, растопив печку-пошехонку, приступил к ужину.
Жизнь в гараже оказалась вполне комфортной, тем более что его задняя часть являлась одновременно внешним забором, за которым был овраг, где еще при Брежневе вроде начинали что-то строить, да так и бросили. И еще задолго до начала своих межвременных приключений я продолбил там дыру, вставил мощную стальную дверцу и замаскировал ее, она почти не бросалась в глаза снаружи. Так что теперь до туалета, в качестве которого использовались две прислоненные под углом друг к другу бетонные плиты, было десять шагов. В институт я теперь ездил на городском транспорте – лень было возиться
На третий день гаражного житья новость про наш микрорайон просочилась в Интернет, и мне стало любопытно – а как там сейчас обстоят дела в моей квартире? Так что после работы, выйдя из метро, я сделал небольшой крюк и вскоре поднимался на свой девятый этаж по темной и загаженной лестнице. Разумеется, фонарик у меня с собой был, но зачем привлекать излишнее внимание, если без этого можно обойтись? Тем более что тьма на лестнице не абсолютная, вполне можно рассмотреть, куда ставишь ногу.
На третьем этаже я почувствовал, что на лестнице, кроме меня, есть и еще кто-то. Точнее, почуял – запах был весьма характерный. Это что же, какой-то скотине настолько влом выйти на улицу, что она исходит дерьмом прямо здесь? Быстро пробежал два пролета вверх – и точно, сидит, мерзавец, спустил штаны и тужится. Причем, что удивительно, это не один из алкашей с пятого этажа, на которых я грешил в первую очередь! А Владлен Сергеевич с седьмого – кажется, он музыкальный критик. Интеллигент, блин, – не поленился спуститься на пять пролетов вниз, чтобы на него никто не подумал! У меня даже мелькнула мысль взять его за шкирку и хорошенько потыкать мордой в содеянное, но стало противно. Я просто от души пнул свина в брюхо, так что он влип в свою же кучу, и продолжил путь наверх.
Ничего неожиданного дома меня не встретило – там было все так же темно и холодно. Но не как на улице, а всего три градуса мороза. Я включил светодиодный светильник и сел. Стояла какая-то непривычная тишина.
Если кто живет в хрущевской пятиэтажке или раннебрежневской девятиэтажке, он поймет, о чем разговор. В этих домах звукоизоляция как бы вывернута наоборот – то есть иногда кажется, что стены не ослабляют, а усиливают звуки. Музыку или пьяную драку отлично слышно через два, а то и три этажа. Для хорошего семейного скандала не предел и четыре. Так вот, сейчас ниоткуда не доносилось ни звука. Хотя…
Я прислушался, а потом приставил стакан к стене, отделяющей мою квартиру от соседней, и приник к нему ухом. Сразу стало ясно, что насчет полной тишины – это только казалось. У соседей кто-то негромко, но натужно кашлял. И еще тихо-тихо плакал ребенок.
Похоже, у кого-то дела идут совсем не блестяще, подумал я. Взял фонарик, на всякий случай проверил, нормально ли достается из плечевой кобуры мой гибрид пистолета с револьвером, и, открыв свою входную дверь, постучал в соседнюю. За ней раздались шаркающие шаги, и вскоре мне открыла закутанная какими-то тряпками бабка с горящей свечкой в руке. Ну да, припомнил, соседка. Как там ее – Александра Евгеньевна или Евгения Александровна? Кажется, кроме нее, в квартире живет еще довольно молодая пара с дочкой лет десяти.
Вскоре я сидел за столом (бабка долго извинялась, что не может предложить мне даже чая) и слушал ее невеселый рассказ.
Итак, молодые мама с папой решили в кои-то веки раз отдохнуть, тем более что им подвернулся до неприличия дешевый двухнедельный тур в Египет. Их дочка, Маша, осталась в Москве, с бабушкой. Но тут вдруг в том самом Египте началась стрельба и не то чрезвычайное, не то военное положение, так что родители теперь не знают, как оттуда выбраться. А в Москве – сами видите что. И даже позвонить нельзя, потому что телефон окончательно сел, а электричества нет, вот Маша и плачет.
Я слушал бабку, оказавшуюся все-таки Александрой Евгеньевной, и мне чем дальше, тем больше становилось стыдно. Ладно, всякие там депутаты сидят в своих теплых хоромах о десятках комнат и в ус не дуют, а пустить к себе хотя бы три-четыре семьи из замерзающих домов им, естественно, кажется настолько диким, что дальше просто некуда. Тут все понятно, скоты – они и есть скоты. Но я-то тогда кто получаюсь?
В течение получаса после этого в моей квартире происходили авральные работы. Сначала я открыл портал и все окна, чтобы не мешать вытеснению холодного воздуха. А сунувшемуся в дырку Марику, для которого со времени предыдущего открытия прошло минут двадцать пять, велел срочно тащить сюда небольшой двухкиловаттный бензогенератор и печку-пошехонку экспедиционной
– Жить можете тут, я все равно уезжаю на две недели. Дрова для печки – вот они, рядом пила и топорик, чтобы было чем добыть и разделать следующую порцию. На кухне есть солярогаз, сейчас покажу, как им пользоваться. Там же двадцать литров питьевой воды – она, кажется, даже пока не совсем замерзла. Продукты в холодильнике, вряд ли им повредило отсутствие электричества. Свет включается этой клавишей, он работает от аккумулятора, его хватит на трое суток непрерывно, то есть если по четыре-пять часов в день, то не меньше чем на пару недель. На всякий случай оставляю еще два фонарика со свежими батареями. Вопросы есть? Э-э… в каком смысле «заплатить» – бабушка, вы тут что, от холода совсем рехнулись? Хотя, пожалуй, в мысли о деньгах все же что-то такое есть. Значит, вот вам двадцать пять тысяч, лишними они точно не будут. Ключи от квартиры висят на гвоздике в прихожей. В общем, я надеюсь, что все это поможет вам как-то полегче пережить тяжелые времена.
Глава 34
Еще через неделю морозы ослабли, а коммунальщики слегка опомнились. В микрорайон приехала машина с питьевой водой, а за ней – передвижная котельная с генератором, которая, судя по написанной на ее бортах мощности, могла обогреть полдома зараз. Но тут получилось как в анекдоте про слона: «Мочь-то он может, да кто ж ему даст?» Потому как в пределах каждого подъезда отрубить или подключить отопление можно было только всем сразу. И, значит, требовался контроль всех квартир, несмотря на то что воду из системы вроде бы успели спустить, когда стало ясно, что температуру в ней не удержать. Однако часть батарей и труб все-таки могла полопаться, а не меньше половины жильцов разбежались по родственникам и знакомым еще в самом начале катаклизма – естественно, даже не подумав сообщить тому же участковому, где их искать в случае чего. Но мой телефон у стража порядка был, и он им воспользовался. Впрочем, несколько раньше о грядущем подключении тепла мне сообщила бабка Александра Евгеньевна.
И у меня, и у соседей батареи выдержали, но так было не везде, пару квартир ребятам из МЧС пришлось вскрывать под контролем прокурорских, и на одно такое вскрытие даже припахали меня в качестве понятого. Кстати, участковый по секрету сообщил, что жилец с седьмого этажа уже накатал жалобу про печку в моей квартире, которая является злостным нарушением противопожарной безопасности. Правда, сейчас пришло распоряжение не обращать на это внимания, потому как почти все из оставшихся в доме жильцов обогревались в меру способностей и возможностей, но сразу после подачи тепла он, участковый, рекомендует мне немедленно демонтировать буржуйку. И если не секрет, где и почем удалось купить такую удачную модель?
В ответ я объяснил, что тратить деньги на столь примитивное изделие мне не позволяет жаба. И эта печка, которая на самом деле не буржуйка, а пошехонка, была просто сварена из стального листа, всего-то пара часов работы. В общем, по результатам нашей беседы участковый узнал, чем отличается буржуйка от пошехонки, и даже получил эскизы этой последней, чем был весьма доволен.
Мне же предстояло съездить на другой конец Москвы, то есть в Выхино.
В свое время, отправляя обратно в двадцать первый век случайно попавшую на остров Дил семью Провоторовых, мы написали им, какое условное сообщение надо оставить в Интернете, если они захотят вновь вернуться в тот мир, теперь уже навсегда. Правда, мы с Попаданцем оценивали вероятность такого исхода как минимальную, но – вот оно, сообщение, висит себе и висит. Я позвонил главе семьи и узнал, что, оказывается, в их доме тоже накрылось отопление, а за ним и все остальное, в силу чего решение является взвешенным и осознанным. Более того, они уже собрали все необходимое согласно инструкции, полученной еще на Диле. Там было сказано, что с собой можно будет взять все, пролезающее в дыру два на два метра. Вот, значит, я и вытащил с Манюниного острова свою «девятку», а теперь ехал на ней в Выхино. По дороге вспоминая, как мы себя называли и что писали в записках, падающих с неба на робинзонов острова Дил.