Принудительный труд восточных рабочих в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941 - 1945 гг.)

Данченко Елена Леонидовна

Летом 1944 г. на территории рейха насчитывалось более 700 тыс. занятых в аграрном секторе Г ермании «восточных рабочих», что составляло Уз использовавшихся в рейхе советских гражданских лиц³⁹³. Улучшение положения столь большой группы иностранцев, занятых в сельском хозяйстве, могло повысить уровень производительности труда всего аграрного сектора.

В июне 1944 г. вышло распоряжение Генерального уполномоченного по использованию рабочей силы, регулировавшее основные условия содержания и труда «восточных рабочих» в сельском хозяйстве³⁹⁴. В нем нашла выражение общая для всего «третьего рейха» тенденция повышения статуса «восточных рабочих». Так, впервые была законодательно введена оплата труда для детей «восточных рабочих», использовавшихся в сельском хозяйстве вместе с родителями. «Восточные рабочие», занятые в качестве старших рабочих, руководившие работой других иностранцев, получили 5 рейхсмарок дополнительно к их месячной зарплате³⁹⁵.

Помимо ряда уступок, сделанных гражданам СССР, распоряжение содержало несколько положений, учитывавших интересы мелких и средних крестьянских хозяйств. Крестьяне, использовавшие труд «восточных рабочих», были освобождены от уплаты специального налога (Ostarbeiterabgabe), направленного на выравнивание заработных плат между немецкими и «восточными рабочими»³⁹⁶. Для повышения производительности труда рабочих из СССР руководителям хозяйств рекомендовалось перейти на сдельную или премиальную формы оплаты труда. Таким образом, в 1944 г. была сделана попытка привнесения в законодательство о принудительном труде «восточных рабочих» в сельском хозяйстве отдельных элементов рыночного стимулирования эффективности их труда. Принудительный характер трудовой деятельности «восточных рабочих» подчеркивало положение о единоличном праве крестьян определять переход на премиальные или сдельные условия труда и оплаты работников³⁹⁷. Несмотря на изменения в положении «восточных рабочих» в последние годы войны, в оплате труда «восточных рабочих» в сельском хозяйстве национал-социалистической Германии сохранялся закрепленный принцип «расовой» дискриминации.

Вступление войск союзников антигитлеровской коалиции на территорию Г ермании заставило немецкое руководство спешно эвакуировать предприятия и иностранных рабочих с территории, находившейся в непосредственной близости к театру военных действий. Слухи о неуставном поведении советских солдат в Восточной Пруссии привели к паническому бегству немецкого населения из восточных регионов Германии. Хаотичное передвижение эвакуированных и беженцев проходило в условиях стремительно углубляющегося экономического кризиса, полного истощения системы снабжения, массированных бомбардировок промышленной инфраструктуры и дезорганизации гражданского управления. Среди немецкого населения были распространены как настроения апатии, так и проявления крайнего фанатизма.

Последние месяцы войны стали для «восточных рабочих» самым опасным временем пребывания в Германии. В общей неразберихе их жизни находились под угрозой и зависели от произвола местных властей. В преддверии окончания войны многие «восточные рабочие» стремились воспользоваться представившейся возможностью улучшить свое положение. Участились их побеги, случаи неповиновения и открытого сопротивления, которые вызывали чрезвычайно жестокие карательные меры со стороны национал-социалистического аппарата безопасности. Следует отметить, что перевод «восточных рабочих» с прежних мест работы, постоянные бомбовые удары, крах системы снабжения продовольствием зачастую просто вынуждали боровшихся за выживание работников принудительного труда к действиям противозаконным с точки зрения немецкой службы безопасности. Немецкие органы безопасности, опасаясь возможного восстания работников принудительного труда, численность которых на территории рейха к концу войны достигла нескольких миллионов человек, использовали в отношении «восточных рабочих» жестокие превентивные меры. После разрушения в начале 1945 г. имперских управленческих структур в западной части Германии, местные отделения гестапо получили указание о «немедленном и жестоком» подавлении выступлений иностранцев без предварительного разрешения Имперской службы безопасности в Берлине³⁹⁸. Немецкий историк М. Шперер справедливо отмечает, что в последние месяцы Второй мировой войны «расовые предубеждения национал-социалистов вырвались наружу с особенной остротой»³⁹⁹. Пропагандировавшееся несколькими месяцами ранее «сотрудническое обращение» перестало играть столь важную роль в политике нацистов в отношении иностранных рабочих. «Восточные рабочие», уличенные в краже продуктов и одежды, расстреливались на месте без суда и следствия.

Приближавшееся поражение, страх перед неизвестностью, постоянные бомбежки, а также множество свободно передвигавшихся по территории рейха иностранных рабочих внушали немецким крестьянам ужас. Еще осенью 1944 г. органы безопасности Баварии отмечали увеличение количества антинемецких высказываний «восточных рабочих», задействованных в сельском хозяйстве региона⁴⁰⁰. С приближением конца войны рядовые немцы стали уважительнее относиться к собственным рабочим. Стремясь обезопасить себя и свое имущество на случай неизбежного прихода союзнических войск, многие немцы заискивали перед «восточными рабочими»⁴⁰¹. В марте 1945 г. начальник окружного управления Верхней Баварии сообщал о случаях, когда крестьяне запрашивали у своих русских работников письменное свидетельство о хорошем их содержании, которое они собирались предъявить солдатам Красной Армии⁴⁰².

Момент освобождения из плена «восточные рабочие» переживали по-разному. Во многих мелких крестьянских хозяйствах рабочие прятались в момент боя в деревне вместе с хозяевами в подвалах⁴⁰³. Другие предпочли

покинуть хозяйства еще задолго до прихода союзнических войск.

5 июня 1945 г. союзники официально объявили о переходе всей полноты власти на территории поверженной Германии в руки своих военных администраций. Сразу после освобождения «восточные рабочие» были предоставлены сами себе. В первые послевоенные месяцы тысячи бывших работников принудительного труда передвигались по территории Германии в поисках родственников или направлялись на родину. Многие из «восточных рабочих» задерживались в лесах на окраине деревень и заходили в крестьянские дома для того, чтобы получить продукты питания или поживиться крестьянским добром. Нередки были случаи, когда «восточные рабочие» возвращались к своим прежним хозяевам, чтобы обокрасть или отомстить за испытанные унижения⁴⁰⁴. Особый страх немецкие крестьяне испытывали перед «бандами» «восточных рабочих», нападениям которых часто подвергались располагавшиеся отдельно от деревни мелкие и средние крестьянские дворы⁴⁰⁵. Союзнические посты и патрули в большинстве случаев появлялись на месте совершенного нападения слишком поздно. Местные отделения гражданской полиции, не имевшие в своем распоряжении оружия, не могли защитить крестьянское население. В этих условиях сельская администрация часто сожалела о невозможности использовать в послевоенных условиях меры из национал-социалистического арсенала: аресты, изъятие оружия, а также обыски мест ночлега⁴⁰⁶.

Если отношения между крестьянами и бывшими работниками принудительного труда носили гуманный характер, то многие крестьяне предлагали им остаться в хозяйстве в качестве наемных работников или даже членов семей. «Восточные рабочие» иногда оставались в хозяйстве и продолжали работать в течение нескольких месяцев, пока их не находили органы репатриации. Многие иностранные рабочие могли остаться у прежних работодателей. Так, в г. Алтена в соответствии с распоряжениями военной администрации союзников от августа 1945 г. немецкие работодатели были обязаны предоставить желавшим остаться бывшим работникам принудительного труда те же условиях труда и содержания, что и для немецкого населения⁴⁰⁷. Однако, лишь немногие из «восточных рабочих» смогли воспользоваться этой возможностью⁴⁰⁸, поскольку в соответствии с

Ялтинскими договоренностями союзники должны были обеспечить репатриацию всех советских граждан с территории Г ермании⁴⁰⁹.

Сбор бывших работников принудительного труда в сельской местности проходил медленнее, чем в городе. Так, ответственный за осуществление репатриации из американской зоны оккупации генерал Э. Вуд⁴¹⁰ докладывал в августе 1945 г., что «репатриация русских (советских) военнослужащих и граждан из американской зоны в основном закончена. Осталось небольшое количество в госпиталях (точно не могу сказать) и примерно до 10 тыс. человек находящихся вне лагерей (в сельском хозяйстве), которые еще не учтены»⁴¹¹. Причины подобной поздней репатриации из сельского хозяйства могли крыться как в более медленном распространении информации среди сельского населения, так и в установившихся добропорядочных отношения между работниками и работодателями.

К середине 1946 г. фактически был завершен период массовой репатриации бывших «восточных рабочих»⁴¹². Для большинства иностранных работников принудительного труда окончание пребывания в Германии означало окончание пережитых трудностей. Для большинства бывших «восточных рабочих», возвратившихся в Советский Союз, окончание пребывания в немецком плену было лишь продолжением или даже началом новых трудностей⁴¹³.

Поражение вермахта под Сталинградом поставило Германию перед необходимостью тотальной мобилизации трудовых и материальных ресурсов и привело к осознанию нацистской верхушкой ограниченности резервов рабочей силы, поступавшей с оккупированной территории СССР. Рост дефицита рабочей силы в сельском хозяйстве в условиях его постепенного отхода на задний план при обеспечении трудовыми ресурсами повысил ценность каждого отдельного «восточного рабочего» в аграрном секторе, в особенности для владельцев мелких и средних крестьянских хозяйств. Организация быстрого перераспределения рабочих в соответствии с неотложными нуждами отдельных отраслей экономики, а также повышение производительности труда имевшегося в распоряжении контингента иностранных рабочих встали на повестку дня ведомства Генерального уполномоченного по использованию рабочей силы и других соответствующих ведомств «третьего рейха».

Эволюция национал-социалистической политики в отношении рабочей силы из СССР, вызванная неудачами на Восточном фронте, нашла в сельском хозяйстве лишь весьма опосредованное выражение. Некоторая модификация законодательства, которая приводила его в большее соответствие с условиями сельскохозяйственного труда и экономическими потребностями, сопровождалась декларацией улучшения пропагандируемого образа и отдельных аспектов жизни и труда «восточных рабочих». Ввиду специфики сельскохозяйственного труда общеимперские меры по повышению трудоспособности советских граждан не нашли в сельском хозяйстве столь отчетливого выражения, как в промышленности, они были ограничены введением запрета на рукоприкладство и попыткой привнесения в систему принудительного труда «восточных рабочих» отдельных элементов рыночного стимулирования производительности труда.