Приоритетные национальные проекты: идеология прорыва в будущее
Шрифт:
Была сохранена и предыдущая логика: макроэкономическая стабилизация – экономический рост – новые возможности – социальная направленность. Следствием реализации сформулированных ранее приоритетов – макроэкономической стабилизации и ускоренного роста ВВП – стали возросшие экономические возможности, которые «позволили направить дополнительные инвестиции в социальную сферу[3], а «по сути, – подчеркнул президент, – в рост благосостояния людей, в завтрашний день России».
Количественно дополнительные средства, выделенные на ПНП, были оценены Президентом России в 5-7% от всего объема государственного финансирования этих отраслей (т. е. образования, здравоохранения, жилья,
Неизбежный и важный аспект проблемы появления свободных ресурсов – направление их использования. Это связано прежде всего с растущим Стабилизационным фондом страны, золотовалютными (ЗВР) и другими резервами. Во многом, считает Сергей Глазьев, эта проблема надуманная – есть острая потребность и необходимость инвестировать эти средства: «Стабилизационный фонд, который накапливается у нас в стране на основе профицита бюджета, является во многом липовым. Липовым не в том смысле, что там нет денег, а в том, что липовым является ощущение избытка денег в федеральном бюджете. Если мы сопоставим структуры расходов нашего бюджета с общемировыми стандартами, то увидим, что государство чудовищным образом недофинансирует социальную сферу».
Действительно, если бы структура российского бюджета была сопоставлена с общемировыми стандартами в развитых странах, то нам пришлось бы на образование и здравоохранение потратить как минимум в 2-3 раза больше, чем мы тратим сегодня, в 3 раза поднять ассигнования на науку, в 4 раза – на культуру. Тогда профицита бы не было, денег бы просто не хватало.
Вторая составляющая этого профицита, по мнению Сергея Глазьева, заключается в дефиците бюджетов регионов. На регионы возложена основная ответственность за обеспечение социальных гарантий, поэтому им денег очевидно не хватает. Если бы регионы имели достаточно денег, чтобы выполнить все социальные обязательства, которые им передало федеральное правительство, то они сегодня не сталкивались бы с такой острой нехваткой средств на выполнение социальных обязательств.
Известные объяснения монетаристских властей по поводу сдерживания инфляции на самом деле сводятся к одному – стремлению любыми способами (прежде всего за счет развития) сдержать рост денежной массы, нарастающей из-за потоков нефтедолларов. Алексей Кудрин прямо говорит: «Причина инфляции – чрезмерное предложение денег экономике»[4]. Действительно, за первую половину 2006 года ЗВР России выросли в 4 раза по сравнению с тем же периодом прошлого года – с 20 млрд. долларов до 83 млрд. долларов. Но это только часть правды. Другая заключается в том, что, вопервых, сам по себе объем этих средств относительно небольшой (точнее, просто маленький) и жесткая финансовая политика отнюдь не является обязательной. Во-вторых, инфляция – это не просто избыток средств (по Кудрину), а еще и недостаток произведенных товаров и услуг.
Таким образом, рост производства отечественных товаров и услуг (на те же несчастные 80 млрд. долларов) вполне обеспечил бы не только задачи ускорения промышленного роста, но и уменьшения инфляции.
Другая сторона проблемы – социальная. Правительство РФ борется с инфляцией в основном за счет определенной категории граждан (нищих и бедных), которые составляют большинство населения, за счет сознательной и искусственной политики ограничения зарплаты. В том, что говорит Сергей Глазьев, много правды. Этой же позиции, кстати, придерживаются и некоторые представители правительства, его аппарата и науки. С их точки зрения, финансовые «излишки» – следствие сознательного
Таким образом, образовавшиеся «излишки», «нависающие над экономикой», таковыми совсем не являются. Они стали следствием явного недофинансирования приоритетных областей, прежде всего социальных, с 1990 года. Об этом свидетельствует, например, структура расходов России по сравнению с развитыми странами[5].
Из сопоставления видно, что на социальные цели Россия тратит в среднем в 2 раза меньше, чем Германия, и почти на 70% меньше, чем США. Остается, правда, значительная доля, которая до 2007 года шла на выплату огромного внешнего долга, оставшегося Владимиру Путину в наследство от Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Но после его выплаты Парижскому клубу в августе 2006 года неизбежно встает вопрос об изменении структуры бюджета страны, придании ей социальной направленности. Это означает, что доля социальных статей должна постепенно приблизиться к 50-60% всего бюджета, то есть быть на уровне США – Германии. По отношению к бюджету 2006 года это означало бы рост в 2-2,5 раза.
СТРУКТУРА БЮДЖЕТНЫХ РАСХОДОВ РОССИИ, США И ГЕРМАНИИ
Однако настораживает то обстоятельство, что в бюджетных планах правительства на 2007—2010 годы эта линия не просматривается. Данные свидетельствуют о том, что бюджеты будущих лет не претерпят структурных изменений в пользу социальных статей. Похоже, что инерционность характерна для всех российских бюджетов последних лет, а заявленные Владимиром Путиным социальные приоритеты не находят отражения в реальной бюджетной политике.
Провозглашение ПНП, таким образом, принципиально ситуацию не изменило: заявленные приоритеты стали скорее декларацией о намерениях в области социальной политики, сигналом власти обществу о том, что она видит и понимает проблему, что готова начинать действовать. Именно так следует рассматривать инициативу Владимира Путина на встрече с членами правительства, руководством Федерального Собрания и членами президиума Государственного совета 5 сентября 2005 года, когда Президент России публично выдвинул идею национальных проектов в области образования, здравоохранения, жилья, а позже – сельского хозяйства. Это был прежде всего отчетливый политический сигнал, послание, декларация, но не смена курса.
Идея нацпроектов имела свою ясную политическую логику:
– провозглашаемая цель всей деятельности власти – «существенное повышение качества жизни граждан»;
– национальные проекты – это прежде всего поиск новых механизмов достижения этой цели;
– появившиеся новые возможности у государства необходимо использовать для целей развития, для будущего, прежде всего для повышения качества жизни;
– национальные проекты направлены на конкретный социальный результат, ибо «цифры экономического роста, – по мнению Владимира Путина, – для очень многих людей остаются абстрактными».
Соответственно этой логике выбор четырех приоритетных проектов президент обосновал 5 сентября 2005 года следующим образом[6]: «Во-первых, именно эти сферы определяют качество жизни людей и социальное самочувствие общества. И, во-вторых, в конечном счете решение именно этих вопросов прямо влияет на демографическую ситуацию в стране и, что крайне важно, создает необходимые стартовые условия для развития так называемого человеческого капитала».
Эти три аргумента по своей сути не только социально направлены, но и выделяют три острейшие российские проблемы и угрозы – низкое качество жизни, ухудшающаяся демография, задержка с переходом к современному этапу в развитии государства.