Пришельцы с небес
Шрифт:
Торта Карф засмеялся.
— Я знал! — сказал он. — Знал, что ты что-нибудь придумаешь.
— У всех у нас есть свое хобби. У вас — фруктовый сад и охота на кроликов на Сицилии Пятого Уровня. У меня это будет подсектор Калвана, Четвертый Уровень, Арийско-Тихоокеанский сектор. Мне сейчас всего сто двадцать, и через пару столетий, когда я буду готов выйти в отставку…
Урсула К. Ле Гуин
ОЖЕРЕЛЬЕ
Урсула К. Ле Гуин настолько признана как писатель и настолько почитается как один из самых глубоких мыслителей и тонких художников научной фантастики, что иногда забываются ранние дни, когда она впервые вышла на эту сцену. Тогда чаще всего ее сравнивали с Ли Брэкет — даже не раз называли «новой Ли Брэкет». И еще часто забывают, что ее первые книги — «Мир Роканнона», очень
Как оказалось, Ле Гуин ждала судьба получше, чем просто звание новой Королевы Космических Дорог. И все же, хотя она стала куда более значительной фигурой и невероятно расширила территории литературы за пределы космической оперы, где-то в ней все еще прячется новая Ли Брэкет как жизненно важная часть ее натуры художника. Ее недавнее возвращение к раскинувшейся меж звезд вселенной, известной как Экумена (вымышленный мир, где разворачиваются события ранних романов), в таких повестях, как «День прощения», «Освобождение женщин» и «Другая история», показывает, что автор по-прежнему умеет закрутить сюжет Межпланетных Приключений и Интриг, придав ему такой темп, что невозможно оторваться, и такие вещи читаются не хуже, чем написанные кем бы то ни было и когда бы то ни было… но при этом исследуются политика и сексуальность, конкурирующие модели общества и модели цивилизаций, фундаментальные проблемы жизни и смерти, моральной ответственности, и, быть может, полнее, чем было бы позволено ранней Ле Гуин популярным издательством «Эйс». Но главным, что есть общего у нее с Брэкет и что прежде всего и заставляло критиков их сравнивать, так это то, что Ле Гуин никогда (или почти никогда) не забывает о Повествовании, а также о том, что бьющееся сердце любого Повествования создают люди, которые в нем живут. Это она. поняла в самом начале своего писательского пути, как хорошо показывает жутковатая и захватывающая история, которую вы сейчас прочтете, одна из первых опубликованных работ писательницы.
Урсула К. Ле Гуин, наверное, один из наиболее известных в мире писателей. Знаменитый роман «Левая рука тьмы» оказал колоссальное влияние на всю научную фантастику своего десятилетия и не мог не стать одним из долговечных классических произведений жанра, и даже если не говорить о других произведениях Ле Гуин, воздействие одного этого романа на последующую научную фантастику как жанр и на авторов этого жанра невозможно переоценить. (А написанный в 1968 году фэнтезийный роман «Волшебник Земноморья» оказал почти такое же влияние на авторов Высокой Фэнтези.) «Левая рука тьмы» получила и «Хьюго», и «Небьюлу», как и написанный через несколько лет роман Ле Гуин «Обездоленный». Еще одну премию «Небьюла» принес ей роман «Техану», написанный в 1990 году, и три «Хьюго» с двумя «Небьюлами» она получила за рассказы. Кроме того, Ле Гуин была удостоена Национальной книжной премии по детской литературе за роман «Самый далекий берег», входящий в трилогию Земноморья. Другие ее романы — «Оселок Небес», «Место начала», «Волшебник Земноморья», «Гробницы Атуана», «Техану», «Морская дорога» и мультимедийный роман с противоречивой репутацией «Всегда возвращаясь домой». У нее вышло шесть сборников: «Двенадцать румбов ветра», «Орсинийские рассказы», «Роза ветров», «Девушки-буйволы и другие звериные сущности», «Рыбак внутреннего моря» и самая последняя ее книга — «Четыре пути к прощению».
Где быль, а где небыль в этих мирах, затерявшихся в безднах пространства? На безымянных планетах, называемых своими обитателями просто «мир», где нет истории, а прошлое живет только в мифе и где исследователь, вернувшись через несколько лет, которые отнимает субсветовой полет, обнаруживает, что буйно разросшиеся в сумерках невежества искажения и недомолвки превратили за эти годы дела его собственных рук в деяния божества.
Тот, кто пытается рассказать историю обыкновенного человека, ученого Лиги, который не так уж давно отправился на такую вот малоизученную и безымянную планету, ощущает себя археологом среди тысячелетних развалин; за сплетением листьев, цветов, веток и лиан ему внезапно открывается геометрическая правильность колеса и гладкая поверхность углового камня, а за обыкновенным дверным проемом, освещенным солнцем, его поджидает тьма, а в ней — неожиданное мерцание пламени, блеск драгоценного камня, взмах женской руки.
Где небыль, а где быль, где одна истина и где другая?
История Роканнона — это история возвращения синего драгоценного камня, сверканием которого она пронизана. С него и
«Восьмая галактическая зона, № 62, Фомальгаут II
Высокоразумные существа (ВРС) — контакт установлен со следующими видами:
Вид I
A) Гдемиа (ед. ч. гдем, тж. гдема): высокоразумны, полностью человекоподобны, образ жизни — подземный (пещерный), ночной; рост 120–135 см, кожа светлая, волосы темные. К моменту контакта проживали сообществами городского типа, с четким расслоением, система правления — олигархическая; частичная телепатия в пределах района обитания. Культура ранней стали, ориентированная на технический прогресс. В 252–254 гг. миссия Лиги повысила уровень технологии до С-промышленного. В 254 г. правителям побережья Кириенского моря подарен космический корабль-автомат (запрограммирован на полеты к Новой Южной Джорджии и обратно). Статус — С’.
B) Фииа (ед. ч. фиан, тж. фиа): высокоразумны, полностью человекоподобны, образ жизни — дневной; средний рост — 130 см, у наблюдавшихся индивидов кожа и волосы светлые. При кратковременных контактах обнаружены оседлые сельские и кочевые общины; частичная телепатия в пределах района обитания, имеются некоторые свидетельства телекинеза на небольших расстояниях. По-видимому, атехнологичны, контактов избегают, проявления культуры — минимальны и неопределенны. В настоящее время налогообложение невозможно. Статус — Е?.
Вид II
Лиуа (ед. ч. лиу): высокоразумны, полностью человекоподобны, образ жизни — дневной; средний рост превышает 170 см, тип поселения деревня/крепость, общество — кланово-иерархическое, техническое развитие заторможено (уровень эпохи бронзы). Следует отметить социальное расслоение на две псевдорасы: а) ольгьо (Средние) — светлокожие и темноволосые; Ъ) ангья, «повелители», — очень высокие, с темной кожей и светлыми волосами.
— Это из них, — сказал Роканнон, переводя взгляд со страницы «Краткого карманного указателя ВРС» на очень высокую темнокожую и золотоволосую женщину, стоявшую посреди длинного зала. В сверкающей короне из волос та застыла перед музейной витриной, рассматривая какой-то экспонат, а вокруг нее переминались с ноги на ногу четыре непривлекательных карлика.
— А я и не знал, что на Фомальгауте II, помимо этих троглей, живет еще столько разных народов, — сказал Кето, хранитель музея.
— Я тоже. А в указателе, в разделе «неподтвержденные данные», перечислены еще несколько видов, с которыми контакт не установлен. Думаю, там нужны более основательные исследования. Ладно, теперь мы хоть знаем, откуда она.
— А мне хотелось бы как-нибудь узнать и кто она…
Она принадлежала к древнему роду, восходившему к первым королям ангья, но от своих обедневших предков в наследство не получила иного золота, кроме чистого и нетускнеющего золота волос. Когда она, еще босоногой девчонкой, бегала по полям, буйные ветры Кириена превращали пламя ее волос в сверкающую комету, и маленькие фииа при встрече склонялись перед ней.
Она была еще совсем юной, когда Дурхал из Халлана увидел ее, полюбил ее, а потом и увез от разрушающихся башен и продуваемых сквозняками залов ее детства в свой высокий замок. Башни Халлана- Ha-Склоне- Горы вздымались по-прежнему гордо, но и в нем не было уюта — незастекленные окна, голые каменные полы. В Холодные Времена, проснувшись, можно было обнаружить под каждым окном наметенные за ночь длинные снежные дорожки. Новобрачная вставала босиком прямо на этот снег, заплетала в косы свою огненную 1риву и смеялась над юным супругом, глядя на его отражение в серебряном зеркале, висевшем в их комнате. Это зеркало, да еще подвенечное платье его матери, расшитое тысячью крохотных блесток, были всем его богатством. Здесь, в Халлане, некоторые его сородичи, даже менее знатные, имели куда больше: целые шкафы парчовых одеяний, украшенную золотом мебель, серебряную сбрую для крылатых коней, доспехи и мечи с серебряной насечкой, драгоценные камни и украшения — на них молодая жена Дурхала смотрела с особенной завистью, оглядываясь на диадему с самоцветами или на золотую брошь даже тогда, когда хозяйка украшения, почитая ее происхождение и замужество, сторонилась, уступая ей дорогу.
Четвертыми от Престола Халлана сидели во время пиров Дурхал и его жена Семли — так близко к старому Повелителю Халлана, что тот зачастую собственноручно наливал Семли вино и разговаривал об охоте с Дурхал ом, своим племянником и наследником, глядя на юную пару с горькой и безнадежной любовью. У ангья Халлана и всех Западных Земель теперь не было будущего: пришли Повелители Звезд — в своих домах, взлетающих на столбах огня, со своим ужасным оружием, сметающим холмы, — и теперь нельзя было идти дорогами предков и продолжать их войны. Повелители Звезд подвергли ангья жестокому унижению, заставив платить пусть и небольшую, но дань — для своей войны, которую они собирались вести с каким-то непонятным врагом где-то в межзвездных безднах, у самого конца времен. «Это будет и ваша война», — говорили они, но уже целое поколение ни один ангья не обнажал свои два меча, не возвращался с геройской добычей; в постыдной праздности сидят они в своих пиршественных залах и смотрят, как их мечи ржавеют, как их сыновья вырастают, не нанеся ни единого удара в бою, как их дочери выходят замуж за бедняков, а то и за Средних, потому что для знатного жениха нет приданого.