Пришельцы с небес

Желязны Роджер Джозеф

Но он все еще оглядывался, когда звуки внезапно прекратились и появился Горный Обрывщик, ощупывающий порванное ухо.

— Язык без костей, — буркнул он. — Она до него добралась.

— Кто? — спросил Джон.

— Ну-И-Фигура-У-Нее. Ладно, залезай, Полпинты. Кстати, отлично было сделано.

— Что?

— Как ты через мост лез. Смелость нужна. Ладно, поехали.

Джон залез в седло и задумался.

— Ты его не убил? — спросил он, когда они были уже в пути.

— Кого?

Старого Лебедочного Троса? Нет, малость ума ему вложил. Должен же кто-то работать на мосту. Теперь Держись. Отсюда все время под горку, а до брода мы и так Доберемся только к сумеркам.

И действительно, были уже сумерки, когда они дошли До привала у Кислого Брода. Задремавший Джон Тарди Резко очнулся и выпрямился в седле, моргая.

Уходящий свет озарял большую поляну с высокой травой, окруженную лесом с трех сторон. Прямо впереди стоял длинный низкий бревенчатый дом, а за ним плавно текла река, и ее дальний берег был скрыт тенью деревьев и наступающими сумерками.

— Слазь, — сказал Обрывщик.

Джон Тарди спрыгнул на онемевшие ноги, потопал, восстанавливая кровообращение, и вслед за Обрывщиком отодвинул висевшую в дверях шкуру и вошел в дом, освещенный масляными лампами.

Это была большая комната, похожая на зал в «Острой скале», но здесь было чище, просторнее, и постояльцы были здесь куда как тише и трезвее. Оглядываясь в поиске причины такого различия, Джон заметил по-настоящему огромного дилбианина, поседевшего от возраста и ожиревшего. Он сидел с видом патриарха в кресле за столом в дальнем углу помещения.

— Одиночка, — почтительно сказал Обрывщик, — вот это Полпинты. Его отправили по почте.

Джон Тарди заморгал. Вблизи Одиночка внушал еще больше уважения, чем на расстоянии. Он переполнял собой резное кресло, и седой мех на голове касался полированного посоха, лежащего на крючьях на стене в двух метрах от пола. Массивные предплечья и огромные лапы кистей лежали на столе буграми костей и мускулов. Но лицо было библейски безмятежным.

— Садись, — пророкотал он голосом глубоким, как далекий гул барабана в лесу. — Я хотел видеть коротышку. Ты мой Гость, Полпинты, и будешь им, сколько захочешь. Тебе кто-нибудь про меня говорил?

— Я прошу прощения… — начал Джон.

— Ерунда. — Огромная голова чуть кивнула. — Меня зовут Одиночка, Полпинты, потому что я однажды выполнил кровную месть самолично — я был сирота, а против меня был целый клан. Победил я. — Спокойные глаза рассматривали Джона. — Что считалось невозможным.

— Однажды они поймали его на тропе, — вставил Обрывщик. — Он убил всех троих.

— Это оказалось возможным, — произнес будто про себя Одиночка, все так же не отводя глаз от Джона. — Скажи мне, Полпинты, что вы, коротышки, вообще здесь делаете?

— Ну… — Джон моргнул. — Я ищу Смазанную Рожу…

— Я про всех про вас, — сказал Одиночка. — У вас наверняка есть какой-то план. Вас же

никто сюда не звал, сам знаешь.

— Ну… — снова начал Джон довольно вяло и попытался пуститься в объяснения. Кажется, оно шло не очень — трудно было описать технологическую цивилизацию, пользуясь дилбийским языком.

Когда Джон Тарди закончил, Одиночка кивнул:

— Понимаю. Если так, почему вы думаете, что мы должны вас, коротышек, любить?

— Должны? — переспросил Джон, готовый на резкий ответ, потому что не зря же он носил рыжие волосы. — Ничего вы не должны. Вам решать.

Одиночка кивнул.

— Дайте мою палку, — сказал он.

Один из стоящих рядом дилбиан снял посох с крючьев и передал ему. Одиночка положил посох на стол — молодой ствол толщиной десять сантиметров — и ухватился за него, разведя руки на два метра.

— На это никто не способен, только я, — сказал он.

Не отрывая рук от стола, он развернул их в стороны.

Посох напрягся в середине как лук и лопнул.

— Вот тебе на память, — сказал Одиночка, отдавая обломки Джону. — Доброй ночи.

Он закрыл глаза и отвалился к спинке, будто задремал. Обрывщик похлопал Джона по плечу и повел прочь к отведенному им ночлегу.

Но Джон, оказавшись в спальне, никак не мог заснуть Изнуряющая усталость сменилась лихорадкой возбуждения, и все время крутился назойливой мухой и повторялся в голове эпизодик с Одиночкой.

В чем был смысл всего этого разговора и сломанного посоха?

Джон внезапно сел, стараясь не шуметь. Рядом с ним на груде мягких ветвей неподвижно спал Обрывщик, подобно остальным обитателям спальни. Вверху, подвешенная на кривом корне дерева, горела единственная лампа. При ее свете Джон достал и рассмотрел обломки дерева. У самой точки слома было видно какое-то уплотнение или узел. Мелочь, но…

Джон нахмурился. Всюду вокруг загадки. И чем он больше думал, тем больше был уверен, что Одиночка пытался ему так что-то сообщить. Что? И кстати, что вообще происходит между людьми и дилбианами и какое отношение его спасательная экспедиция за Смазанной Рожей имеет к заданию убедить упрямых дилбиан стать партнерами? А ведь в этом и есть его цель, как сказал Джошуа Гай.

Джон соскочил с кучи ветвей. Он решил, что Одиночка должен дать ему еще несколько ответов, и более ясных.

Он тихо прошел через всю спальню в общий зал гостиницы.

Дилбиан там было мало — у них в обычае ложиться рано. И Одиночки тоже нигде не было видно. В спальню он не уходил, Джон это знал. Значит, у него своя комната или он куда-то зачем-то вышел…

Джон Тарди прошел к двери и вышел наружу. Постоял, давая глазам привыкнуть к темноте, и пошел вдоль здания прочь от света, падавшего из окна. Постепенно ночные тени обрели форму, широкая поверхность реки засверкала серебром под звездами и обозначились контуры залитой мраком поляны.