Пришествие князя тьмы
Шрифт:
— Я готов, Август Валерианович, — решительно кивнул я, глядя прямо в глаза ректору. — Когда мы выдвигаемся?
Ректор одобрительно хмыкнул и, поднявшись из-за стола, по-отечески хлопнул меня по плечу своей большой ладонью.
— Вот это правильный настрой, Ваня! Собирайся, выезжаем ровно через час. И не забудь захватить теплые вещи — ночи в степи бывают очень холодными, знаешь ли.
Я вышел из кабинета, мысленно готовясь к предстоящему путешествию и прокручивая в голове возможные сценарии. Что ж, похоже, мое обучение некромантии и постижение всех её секретов
Наконец я поднялся в свою комнату, мысли о предстоящем путешествии не давали покоя, да и поспать уж точно не удастся. Когда я вошел, то увидел, что мой сосед, собирает вещи
— Ты куда это собрался? — поинтересовался я, глядя на открытый чемодан.
— Так это, домой еду, на выходные, — пробасил Гром, застегивая замки. — Батя просил помочь ему с делами.
Неожиданно за его спиной я заметил движение. Это был его перст, несущий еще один чемодан! Надо же, а я-то думал, что этот зловещий истукан простоит в нашей комнате все время обучения, не шелохнувшись.
Когда я проходил мимо Грома, то случайно задел его плечом. Он вдруг схватил меня за руку и виновато заглянул в глаза:
— Вань, ты прости меня еще раз, — начал он. — Глупо я поступил тогда! Думал, что они меня примут к себе, а они только воспользовались моей силой, чтобы утащить тебя на то проклятое кладбище.
Внезапно что-то темное и злое шевельнулось внутри меня. Моя голова сама собой начала поворачиваться, неестественно вывернув шейные позвонки до щелчка. Кожу покалывало от проступающей некротической энергии. Я почувствовал, как губы расползаются в жуткой, неестественной улыбке, обнажая зубы.
— Знаешь ли ты, Гром, — произнес я загробным, нечеловеческим голосом, от которого кровь стыла в жилах, — какие муки ждут предателей в самых глубоких и темных безднах Ада?
Мой голос набирал силу, заполняя комнату зловещим эхом. Казалось, сами стены трепещут от каждого слова.
— О, поверь, это не идет ни в какое сравнение с жалкими земными страданиями! — продолжал я, и вокруг начали сгущаться тени. — Вечный огонь будет пожирать твою плоть, снова и снова.
Запахло серой и горелой плотью.
— Крючья, раскаленные добела, будут терзать твои внутренности! Легионы демонов будут рвать твою душу на части и склеивать обратно в извращенных комбинациях. И так — целую вечность! Пока есть время покайся! — я сделал паузу и улыбнулся чтобы хоть немного сбавить обороты. — И тогда я позволю тебе быть моим другом и идти рядом со мной плечом к плечу!
Лицо Грома побелело. Он шарахнулся от меня, словно от прокаженного, и дрожащей рукой начал судорожно креститься. Его перст выронил чемодан и застыл на месте… опять!
— Жудкий! — просипел Гром, пятясь к двери. — Свят-свят-свят! Но я тебя понял и хочу быть другом!
И в этот момент все прекратилось так же внезапно, как и началось. Только перепуганный Гром еще продолжал трястись и бормотать молитвы.
Он выскочил из комнаты так быстро, словно за ним гналась стая адских гончих. Его перст опомнился и, подхватив поклажу, ринулся следом, гремя чемоданами по ступенькам.
Да
Я вздохнул и начал собирать вещи в дорогу. Перебирая одежду, я задумался: а ведь в словах, сказанных Грому, была доля правды. Ну, про вечные муки, конечно, я загнул для драматического эффекта. Но то, что предателям не поздоровится ни на этом свете, ни на том — это как пить дать. Уж я-то, в этом толк знаю!
Я быстро собрал свои вещи, прихватив только самое необходимое. Накинув плащ и закинув сумку на плечо, я спустился вниз по лестнице. В академии было непривычно пусто и тихо — большинство студентов разъехались по домам на выходные. И хорошо, что их нет! Надоело слушать, как эти выскочки хвастаются друг перед другом своей голубой кровью. А вспороть им животы — так что? Кровь у всех одинаково красная, и кишки набиты одним и тем же дерьмом, независимо от происхождения.
Выйдя во двор, я оказался в объятиях прохладного воздуха, предвещавшего скорый дождь. Я невольно улыбнулся, наслаждаясь этим мгновением покоя и умиротворения. В академии было непривычно пусто и тихо — большинство студентов разъехались по домам на выходные, оставив после себя лишь гулкие коридоры и безжизненные аудитории.
И хорошо, что их нет! Надоело слушать, как эти напыщенные выскочки хвастаются друг перед другом своей голубой кровью, будто это какая-то особая заслуга — родиться в нужной семье. Можно подумать, цвет их крови и правда отличается от обычной человеческой! Да вспороть любому из них живот — и что мы увидим? Все те же алые потоки и кишки, набитые вонючим дерьмом, независимо от громких титулов и древности рода.
Я фыркнул, отгоняя эти мысли, и огляделся по сторонам. Посреди двора стоял ректор Август Валерианович, о чем-то тихо переговариваясь с незнакомым пареньком. Рядом с ними нетерпеливо били копытами три великолепных коня, чьи гладкие бока лоснились даже в свете тусклого солнца.
Но стоило мне сделать шаг в их сторону, как животные вдруг забеспокоились. Прядая ушами и раздувая ноздри, они начали нервно переступать с ноги на ногу и рыть землю копытами. Один из коней, гнедой жеребец с белой звездой во лбу, громко заржал и попятился, натягивая поводья. Его примеру тут же последовали остальные, и вскоре все три лошади уже откровенно паниковали, не желая подпускать меня ближе.
От этой внезапной суматохи встревожились и другие обитатели академического двора. Птицы, мирно сидевшие на крыше конюшни, вдруг сорвались с места с испуганным граем и разлетелись кто куда. Где-то вдалеке, в самой глубине академического парка, послышался встревоженный лай собак. Сторожевые псы, обычно спокойные и флегматичные, вдруг будто с цепи сорвались, заходясь в истошном тявканье и вое. Казалось, все животные в округе разом почуяли мое присутствие и теперь выражали свой страх и смятение как могли.