Пришествие необычайного
Шрифт:
Майор Мовсар Халилович Аллаулин, начальник РОВД Магнитки, плавал в бассейне, гоняясь за двумя девицами, когда в зал вошли трое незнакомцев: один в шубе, двое – в куртках, с шапочками на головах, скрывающими лица. Майор был волк битый и сразу все понял, но попытался выкрутиться из безнадежного положения.
– Вы что здесь делаете?! – заорал он, прячась за девиц. – Вон отсюда!
Девушки, заметив гостей, завизжали, но тут же притихли.
– Он? – спросил один из парней.
– Он, – подтвердил
– Девочки – вон из бассейна!
Испуганные приятельницы майора поплыли к лесенке, полезли на бортик бассейна. Аллаулин ухватился было за одну из них, пытаясь прикрыться ею, снова заорал:
– Я начальник милиции! Немедленно убирайтесь! Не то вызову ОМОН!
– ОМОН уже здесь, – спокойно сказал мужчина в шубе. – Я полковник службы пресечения и предупреждения преступлений Русского ордена. Судья и палач в одном лице. Майор Аллаулин, ты приговорен к смерти за связь с бандитами и предательство своих товарищей. Пора отправляться на встречу со своим богом.
– Да я вас!..
Раздался тихий хлопок, почти не слышный на фоне музыки.
Во лбу майора расцвела красная розочка. Сила удара пули отбросила тело к стенке бассейна, затем оно без плеска ушло под окрасившуюся кровью воду.
– Уходим, – ровным голосом сказал мужчина в шубе; это был Буй-Тур.
Не торопясь, но и не медля, они покинули притихшее заведение для отдыха местной «элиты» и через несколько минут сели в поджидавший их микроавтобус «Баргузин» с челябинскими номерами, за рулем которого был пятый член группы «Сокол», круглолицый, с обманчиво добродушными глазами, Жека-Евгений.
– Удачно? – спросил он.
– Нормально, – ответил Буй-Тур, не испытывающий ни малейших угрызений совести. – У нас всего час времени, если девицы не поднимут шум раньше.
– Не поднимут, – отозвался Борис. – Я запер их на кухне, вместе с обслугой и приказал сидеть тихо до двенадцати часов. Телефон обрезал, а мобила была только у одного охранника.
– Все равно рано или поздно органы перекроют дороги района и придется напрягаться.
– Успеем, не впервой.
«Баргузин» резво помчался по улицам поселка, очищенным от снега только в центре. Выскочил на трассу, соединявшую Магнитку с городом Куса. В начале девятого он остановился на окраине поселка Октябрьский, куда, по данным разведки, направился следующий объект ликвидации Абдулла Темиров и его «кунаки», особенно отличившиеся в запугивании населения района.
– Что слышно? – повернул голову к Борису Буй-Тур; он уже снял шубу и пыжиковую шапку, отклеил усы и теперь переодевался в спецназовский комбинезон для ведения боевых действий в зимних условиях. Остальные члены группы делали то же самое.
– Пока все тихо, – ответил Борис, прослушивающий с помощью монитора диапазоны милицейской связи. – Обычный служебный треп.
Буй-Тур включил рацию:
– «Две тройки», как слышите? Прием.
Позывной «две тройки» принадлежал группе разведки и обеспечения, контролирующей
– Слышим хорошо, «две единицы», – отозвался динамик рации. – Объект только что подъехал к магазину «Продукты» на улице Пугачева, там у них пиво-водочный склад. С ним трое неправильных пацанов.
– Охрана у магазина есть?
– Небритый дядя неопределенного возраста, изредка выходит на улицу покурить. Вооружен кобурой, но что в кобуре – неизвестно. На всякий случай будьте порасторопней. Склад же охраняется двумя джигитами, у одного помповое ружье, второй что-то носит под курткой, скорее всего обрез.
– Понял, «две тройки». Из магазина на склад можно пройти?
– Можно, через подсобку.
– Мы уже в селе, начнем через четверть часа. Конец связи.
Буй-Тур выключил рацию, оглядел «соколов».
– Темиров со своими абреками сейчас в магазине. Более удобного случая не представится. Нас здесь не ждут, поэтому операцию можно провернуть за несколько минут. Все готовы?
– Как штык! – дружно ответили «соколы» ППП.
– Работаем на опережение, желательно – без лишней стрельбы. Мирные жители пострадать не должны.
– Да знаем… – начал было Олег.
– Отставить базар! – жестко перебил его Буй-Тур. – Я знаю, что вы знаете. Но буду всегда напоминать об осторожности. Люди должны быть уверены, что мы действуем безошибочно. Только тогда нам будут сочувствовать, доверять и помогать. Любой наш прокол или неосторожность обернутся против нас же. Поэтому ошибок не потерплю! Всем ясно?
Ответом Гордею было молчание.
– Вопросов нет. В таком случае поехали.
«Баргузин» устремился к центру поселка, освещенного оранжевыми фонарями.
Буй-Тур вспомнил одну из своих операций в Чечне, когда он с группой спецназа «зачищал» село Тамашки в горном районе республики. Операция закончилась провалом, потому что боевики успели уйти из тех домов, где они останавливались на ночлег. Их предупредили сами жители Тамашек, симпатизировавшие родичам, а не федеральным силам. Как только группа «зачистки» вошла в село, забрехали собаки, и тотчас же как по команде в некоторых домах загорелись окна. Причем не хаотично, а по определенной схеме, выстроившись в цепочку в сторону гор. Одновременно с оконной сигнализацией над печными трубами появились белые дымки, хорошо видимые издали.
Для этих целей пособники боевиков зимой всегда держали ворох кукурузной соломы, летом – промасленную бумагу, для черного дыма. Кинул спичку – и готово.
Когда спецназ подошел к домам, в которых, по агентурным данным, должны были отдыхать «воины гор», там уже никого не было.
Буй-Тур невольно бросил взгляд на проплывающие мимо дома Октябрьского. Тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Это был русский поселок, и пособники бандитов среди его мирного населения не водились, они сидели в начальнических кабинетах, как майор Аллаулин.