Пришествие необычайного

Головачев Василий Васильевич

– Это как посмотреть, – рассеянно ответил Махаевски, к чему-то прислушиваясь. – В наши времена любое научное открытие можно использовать для создания оружия.

– Я где-то слышал выражение: стоит ученым сделать открытие, как дьявол его крадет, в то время как ангелы дискутируют о лучших способах его применения.

– Ты веришь в дьявола? – поднял брови Махаевски.

– Нет, конечно.

– Теперь вижу, что мы добились главного: благодаря долгой обработке умов население Земли перестало верить в дьявола и пришельцев,

в НЛО и полтергейст. Еще немного – и с человечеством можно будет делать что угодно.

– Можно подумать, ты сам служишь дьяволу, – скривил губы Шельмин.

– Ну, это смотря как посмотреть. Что касается лаборатории, то если ее обнаружат твои люди – пусть уничтожат на корню, чтобы и следа не осталось.

Алексей Харлампиевич пристально посмотрел на бесстрастное лицо собеседника, но промолчал.

– Кроме того, желательно, чтобы исчез еще один ваш ученый, – продолжал магистр, – Владимир Леонов, учитель Федорова. Неважно, как вы это сделаете, но он должен… последовать за учеником.

– В чем его вина?

Махаевски перевел взгляд на Шельмина, и в его глазах князь прочитал беспощадное желание повелевать. Впрочем, тон магистра остался прежним:

– Этот человек опасен.

– Кому?

– Нам. Контролерам и манипуляторам социума. Время антигравитационных машин и дармовой энергии вакуума еще не пришло. Работы Леонова могут пошатнуть сложившееся равновесие и ухудшить наше положение. Это недопустимо.

– Именно поэтому вы убрали Федорова?

– Ты догадлив, – снова скривил губы Махаевски.

– Но в таком случае вы… уже владеете секретами антигравитации?

– Разумеется, – кивнул магистр. – Иначе нам не удалось бы контролировать деятельность всей цивилизации. Правда, этой техникой мы пользуемся в крайних случаях, если не справляется техника традиционная. К сожалению, все трудней становится удержать в тайне наши знания и возможности, человечество слишком рьяно рвется в будущее, овладевая новыми, более совершенными технологиями. И Россия здесь впереди планеты всей. Ее надо остановить.

– Россия находится на грани вымирания…

– И тем не менее ее творческий потенциал намного выше творческого потенциала мира в целом. Это нас беспокоит.

– Вот почему вы охотитесь за нашими доморощенными гениями-одиночками и учеными?

– Закончим наш разговор, – ушел от прямого ответа Махаевски. – Тебе ни о чем не говорит фамилия Етанов?

Алексей Харлампиевич задумался.

– Редкая фамилия… я знаю только одного человека с фамилией Етанов – главу Русской неохристианской церкви.

– Это он. Тебе надо установить с ним тесный контакт.

– Зачем?!

– Он не просто клирик, патриарх РНХЦ, но и маршал ордена Власти. Серый кардинал, как принято говорить у вас в России. Он дружен со многими членами кабинета министров, с руководителем администрации президента, с премьер-министром и даже с некоторыми

силовиками. Именно он оказывает наибольшее влияние на решения вашего правительства. – Махаевски подумал. – И президента. Поэтому его епархия и называется орденом Власти. Я вас познакомлю, и вы поддержите друг друга, где надо.

– Я не понимаю, чем он…

– Конкретные детали узнаешь позже. Если не справишься с ликвидацией нарыва в Костроме, он поможет. В его распоряжении спецгруппа исламских камикадзе, готовая пойти на любую акцию, хотя используют их редко.

– Исламисты… на христианской службе? Бред!

Махаевски рассмеялся.

– Почему тебя это удивляет? При чем тут вообще религия? Для достижения общей цели объединяются даже самые лютые враги.

– И какая же у них цель?

– Догадайся с трех раз. – Магистр допил минералку, с рассеянным видом поглядывая по сторонам; его девицы больше не появились в зале, по-видимому, он отослал их из клуба с каким-то поручением.

– Не хочу гадать, – нахмурился Шельмин.

– Наша цель – абсолютная власть! – веско заявил Махаевски. – Это единственное, ради чего стоит жить на свете. Кстати, ты тоже будешь допущен к этому властному пирогу, когда Россия окончательно покорится нам. Так что будь с нами, князь, не прогадаешь.

Внезапно взгляд Махаевски остановился, весь он мгновенно собрался, застыл, черты лица хищно заострились, ноздри раздулись.

– Фак ю!..

Алексей Харлампиевич проследил направление взгляда собеседника, но увидел в двери на кухню лишь исчезающий силуэт.

– В чем дело?

– Черт побери! – сдавленным голосом произнес Махаевски. – Не может быть…

– Что случилось? Кого ты увидел? – встревожился Шельмин. – Говорил тебе – не рискуй!

Вместо ответа магистр встал… и исчез! Объявился у прохода на кухню, снова исчез, как привидение.

Алексей Харлампиевич почувствовал сосущую пустоту в желудке, но остался на месте, будучи уверенным, что уж ему-то на территории клуба ничто не грозит. Охрана заведения отлично знала свое дело, да и телохранители князя ждали в комнате обслуги неподалеку, так что беспокоиться по большому счету было нечего. И все же князь не сразу совладал с нервами. Чутье на опасность он имел острое, и своей психике доверял.

Махаевски вернулся через несколько минут, поманил Алексея Харлампиевича пальцем. Они вышли в коридор.

– Займись Костромой немедленно, – бросил Махаевски; по его лицу ходили тени. – Чтобы через три-четыре дня все источники беспокойства были устранены.

– Что с тобой? – угрюмо полюбопытствовал Шельмин. – Какая муха тебя укусила?

– Не муха, – бледно улыбнулся магистр, – шершень. И если он действительно был здесь…

– Кто, шершень?

– Это я образно… Есть один человек, очень сильный… но как они разнюхали?!