Пришествие Зверя том 2. Антология
Шрифт:
Калькатор не упустил ни одной детали того, что предстоит. Если бы он не был столь предусмотрителен, Церберин сам бы настоял на этом.
«Крушитель планет» был выпущен прямо в мантию планеты по многокилометровому стволу, проложенному тысячу лет назад для этой единственной цели. Потом боеголовка замедлилась, буравя тысячи километров полу-расплавленной породы на пути к давно назначенному месту взрыва между ядром и мантией.
В этой узкой зоне подходящих давления и плотности она детонировала.
Прежде Церберин особенно не задумывался о полном разрушении планет, но видел, что эта операция
Промежуточный слой. Именно так, не иначе. И все заняло ровно тридцать минут, как и говорил Калькатор.
Плотное ядро отразило сейсмические ударные волны вверх, как поверхность океана отражает солнечный свет. На поверхности эффект поражал. Дрожь перешла в толчки, а толчки в подъемы, разорвавшие мир на куски; кора и ядро усилили сейсмические волны и раскачивали их, пока весь шар не загудел, словно колокол, и кора не превратилась в руины.
Вот на что смотрел сейчас Церберин: последняя фаза.
Он подумал: а сколько народу жило на Праксе? Десять миллиардов? Сто миллиардов? Среди точных показателей времени и мощности это была единственная переменная, и она мучила его.
— Прочь от меня, мерзость! — рявкнул он, пинаясь обрубком ноги.
Служебная конструкция откатилась на единственной гусенице, волоча за собой измерительную ленту, обхватившую его ногу, — замеры для будущего протеза. Голова объекта представляла собой маленький человеческий череп, покрытый похожей на пергамент мумифицированной плотью, подвешенный над жужжащей подвижной платформой на металлическом позвоночнике. Уши у него были большие, выращенные на хрящах ради лучшего понимания устных команд. Веки были удалены, рот навеки закрыт. Онтупо уставился на Церберина, и того нервировало отражение в глазах сервитора его собственного, ничего не выражающего взгляда. Он отвернулся к экрану и, перенеся половину веса на железный костыль, позволил сервитору вернуться к измерениям ноги, словно ничего и не произошло.
— Мои апотекарии могут сделать тебе аугментику, намного превосходящую то, что тебе доступно, — сказал Калькатор.
Церберин предпочел не отвечать. Хватит и того, что его забрал с планеты десантный корабль предателей.
— Я подумаю об этом. Но не сейчас.
— От того, что ты смотришь, тебе лучше или хуже?
— Это акт покаяния.
Он спиной чувствовал усмешку кузнеца войны. Та словно вибрировала, достигая его на другом конце галереи.
— Однажды, Калькатор… Однажды нас с тобой призовут к ответу за все те жизни, которые мы сегодня прервали.
— Не прервали, кузен. Принесли в жертву.
В полной тишине над ядром планеты поднялась вспышка янтарного света и поглотила его. Это длилось доли секунды. Церберин фыркнул, сузив глаза. Когда зрение его снова прояснилось, Пракса уже не существовало, осталось лишь гаснущее алое пятно.
Принесен в жертву во имя Империума.
Он надеялся, что жертва того стоила.
Глава 23
Видеозапись была отвратительного качества, темная, без звука. Края колебались, и фигуры посередине периодически словно закрывало стеной черного снега.
Их было двое. Первый — в тяжелых одеяниях, с приживленными участками кожи и бионическими имплантами на лице, непропорционально распухшем, заполняющем всю линзу видеопередатчика, будто специально для этого приспособленном. Второй держался поодаль, видимый в профиль, то и дело поглядывающий через плечо. Это была женщина, ростом поменьше второго человека, в красной марсианской рясе и бронзовом корсете, лицо ее скрывали фильтрационные трубки и оптические сенсоры. Одна рука была заключена в бионические скобы с пальцами-манипуляторами и лучевыми резаками, а в другой она удивительно ловко держала электродуговой пистолет. Адепт явно была напряжена. Дыхательная маска женщины не позволяла разглядеть губы, но, судя по движениям открытых скул и шеи, она что-то говорила. Изогнутая длинная щель рта ее спутника открывалась и закрывалась в ответ.
Зеленые столбики звукового графика следовали за движениями ее губ. Руны мерцали на экране — лингвистические алгоритмы упорно, но безрезультатно искали перевод.
Передняя фигура чуть развернулась — черный призрачный цифровой образ, на считанные секунды зависающий в воздухе. Он сказал еще что-то. Женщина ответила.
— …еще записывает?
Аудио, такого же качества, как видео, возникло словно из ниоткуда. Рваное тяжелое дыхание мужчины, слишком близко к микрофону, ритмичные вздохи работающих машин.
— Я… думаю, да, — сказал он, постукивая по консоли.
Женщина потянула его назад. Следы их фигур на миг слились, а потом упорно отказывавшееся работать как следует записывающее устройство снова показало их по отдельности.
— Великий магистр. Говорит Клементина Йендль из «Красного приюта», передаю из улья Павлина. Со мной магос биологис Элдон Урквидекс. — Она показала себе за спину. Фигура кивнула, услышав свое имя. — Сожалею, но это мой последний отчет. Механикус знают, откуда происходят орки. У них возникла надежная гипотеза, по крайней мере, во время Ардамантуа, а может, и раньше. — Она взглянула через плечо, потом снова обернулась и заговорила более настойчиво: — Моя попытка эвакуировать магоса и передать эту информацию вам лично провалилась. Могу лишь надеяться, что вы получите запись до того, как Механикус заблокируют эту секцию. Урквидекс?
Магос резко поднял глаза. Страх был заметен на его лице, несмотря на жуткое качество изображения.
— Скажи им, что ты знаешь.
Он вышел вперед, затем подался было назад, и тут фосфорная вспышка осветила фон, и послышался громкий удар.
— Они з…
Курланд изучал застывшее изображение на планшете: магос в ужасе оглядывался через плечо, размытая женщина целилась из пистолета. Он положил планшет экраном вниз на большой резной деревянный стол, отодвинув пачку тех, что скопились там за утро. С неменяющимся мрачным выражением лица он смотрел в воображаемую даль.