Прислушайтесь к городу…
Шрифт:
— Знаете, как там было интересно! — вспоминает Визирова. — Собирался весь цвет нашей криминалистики: профессора Винберг, Якимов, Авдеев, Семеновский, Кубицкий. К нам, студентам, они относились доброжелательно, как к равным. На заседаниях общества обсуждались научные проблемы, разбирались отдельные сложные экспертизы. Это общество и сыграло главную роль в моем выборе профессии. Я, как получила красный диплом, сразу отправилась в Научно-исследовательский институт криминалистики МВД СССР. Прослышала, что там открываются годичные курсы по подготовке экспертов. Чтобы попасть на них, согласилась на недипломированную должность фотолаборанта в НИИ. После курсов работала стажером, и только потом назначили экспертом.
В те годы эксперт-криминалист был универсален. Он и дактилоскопист, и трассолог, и баллист, на месте преступления разрешал все вопросы, предназначавшиеся эксперту-криминалисту. Трудно представить, что
— Вы теперь знаете, что в криминалистике много направлений, — объясняет Валерия Николаевна, — и каждый наш эксперт сейчас исследует только свои объекты, а тридцать пять лет назад, то есть тогда, когда я начала работать, эксперты были универсалами, на место преступления выезжал из НТО один человек, вся криминалистическая техника помещалась в небольшом чемодане и приходилось самой искать и изымать любые следы и вещественные доказательства, да в дополнение ко всему и фотографировать.
И мы еще тогда поняли, что нельзя объять необъятного. На деле нужна узкая специализация, я выбрала исследование документов и сейчас убеждена, что нет ничего интереснее. Документы — это ведь свидетельство человеческих судеб, поступков, иногда трагедий, недоразумений, а в нашей практике чаще глупости, подлости, жадности и, увы, преступления. Мне нравится почерковедение, хотя приходится проводить и техническое исследование документов. Что это такое? Определяем подчистки, подделки печатей, штампов, различные исправления.
Встречаются еще, к сожалению, нечестные люди, которые стараются «продлить» себе листок нетрудоспособности, сфабриковать какую-нибудь удостоверительную справку.
Я вам покажу альбом с копиями некоторых экспертиз, установивших поддельные талоны на бензин, переставленные номера на лотерейных билетах, фальшивые свидетельства об окончании учебных заведений, в которых владельцы этих документов никогда не учились.
Вы знаете, что мошенники очень изобретательны, а потому и велико разнообразие ситуаций, с которыми сталкиваются криминалисты. И все-таки техническое оснащение современных лабораторий не оставляет шансов преступникам на то, что подделка не будет установлена.
Здесь дело техники, — рассказывает Валерия Николаевна. — У нас специальная фотография. К нашим услугам химия, физика, и, как правило, то, что было тайным, становится явным. Да вот, взгляните сами. — Визирова положила обычную на вид трудовую книжку на специальный столик и включила ультрафиолетовую лампу. На страницах сразу появились сине-зеленые пятна и явственно проступили какие-то записи.
— Видите, элементарное травление прежних записей и вписывание новых. Под ультрафиолетом прекрасно видно. Теперь встает вопрос: кто же произвел эти записи? Вот мы подошли к главному: к вопросу о почерковедении. Здесь техника не поможет. Почерковедение — это целая отдельная отрасль науки, и, кажется мне, в этой области еще не сказано последнее слово. Живем мы, как известно, в век сплошной грамотности, и никто из нас, естественно, не задумывается над процессом письма. Все пишут с детства, и современные дети уже обходятся даже без тетрадей с тремя косыми линиями, с которых мы начинали когда-то. А ведь формирование почерка — это не просто приобретение технических знаний. Образование его отдельных особенностей связано с физической и технической организацией человека, индивидуальностью условий его обучения. На формирование письма в целом оказывает влияние среда, в которой живет и развивается человек, степень освоения им достижений культуры, профессия, само состояние пишущего. В общем, почерковедение — предмет, достойный целого ряда лекций. Скажу лишь, что особенности, проявляющиеся в почерке, индивидуализируют его, то есть практически почерк неповторим. На этом и основано установление личности писавшего. В криминалистике значительная часть исследований дает направление в поиске преступника или, как говорят специалисты, позволяет установить групповую принадлежность, то есть выявить какую-то часть людей, среди которых следует искать виновного.
Например, биологи по небольшим дозам крови определяют группу. Баллисты точно устанавливают оружие, из которого выстрелена гильза или пуля. Трассолога могут с уверенностью доказать, что именно этим ломиком взломана дверь. Но только два вида криминалистических экспертиз позволяют точно установить конкретное лицо, человека, оставившего следы пальцев, или без всякого сомнения выявить исполнителя рукописного текста. Именно этот момент сыграл немаловажную роль в моем выборе профессии. Теперь, когда я беру документ, пусть даже маленький исписанный листок бумаги, он для меня, как живой. — Валерия
В Ялте и Массандре была совершена серия дерзких краж из квартир. Преступники, подбирая ключи, открывали квартиры, похищали ценные вещи и бесследно скрывались, правда, прежде чем уйти, они оставляли хозяевам издевательские письма. Уголовный розыск Ялты и Симферополя сбился с ног, но найти воров никак не удавалось. Тогда местные работники обратились за помощью в институт криминалистики.
На месте я изучила все дела и вещественные доказательства, записки, оставленные в квартирах. Одна записка была написана на чистом телеграфном бланке. Возникло предположение, что кто-то из преступников либо работает на почте, либо похитил бланк при отправлении телеграммы. Первое предположение сразу же отпало; на почтах Ялты и Массандры работали вполне порядочные люди, а вот при проверке второй версии пришлось потрудиться. Оказывается, все отправленные телеграммы брошюруются, а затем укладываются в специальные мешки. Вот эти-то мешки и пришлось тщательно просматривать, я перелистала больше тысячи телеграмм, и наконец повезло, отыскалась телеграмма, написанная той же рукой, что и странные письма.
Остальное было просто. Оперативные работники нашли адресата, а затем и автора, а потом и его двух приятелей. Самое главное в этом деле, на мой взгляд, было то, что уголовный розыск захватил целый склад похищенных вещей и вернул их потерпевшим.
В научно-исследовательском институте криминалистики Валерия Николаевна проработала недолго. В 1956 году она перешла в научно-технический отдел московской милиции.
— Трудностей практической работы я не боялась, прекрасно понимала, что только на практике приобрету настоящий опыт, — вспоминает Валерия Николаевна. — При первом выезде на место происшествия не повезло, неудачно выскочила из автомашины и подвернула ногу, боль адская, но терплю. Сказать, чтобы вызывали другого эксперта, совестно. Ведь оперативным работникам придется ждать, а им мое заключение нужно немедленно, чтобы начать поиски преступников по Горячим следам. Сжала зубы, заставила себя не думать о боли и принялась за осмотр. Нашла отпечатки пальцев, проверила, не оставлены ли они владельцами квартиры, изъяла взломанный дверной замок с характерными следами, с отпечатков обуви преступников сделала гипсовые слепки, все сфотографировала, сдала в НТО вещественные доказательства и отправилась в поликлинику. Идти-то совсем рядом, а вышла из управления и шага сделать не могу. В общем, оказалась трещина в голеностопном суставе, пришлось месяц пролежать в гипсе.
Может создаться впечатление, что с выездами на места преступлений у майора Визировой происходили лишь одни курьезы. Нет, это не так, ей пришлось дежурить сутками и выезжать на места происшествий двадцать пять лет. Роль эксперта на месте преступления сложная и ответственная. Его задача состоит не только в том, чтобы зафиксировать и изъять следы преступников. Эксперт обязан оценить обстановку, проанализировать ее и сделать соответствующий вывод. Он должен доказать правильность своих суждений, указать на взаимосвязь тех следов, которые им наблюдались, и обосновать причину их образования. Выдвинуть свою версию.
Как это выглядит на практике, можно проследить на одном из конкретных случаев из опыта Валерии Николаевны. Однажды ей пришлось выехать в один из районов Москвы для осмотра склада универмага. Склад магазина находился в подвальном помещении, там хранились меха и радиоаппаратура. Кладовщики, явившись утром на работу, обнаружили на складе беспорядок и пролом в стене на том месте, где когда-то была дверь, выходившая на лестничную площадку жилого дома. Эту дверь забили досками изнутри, а со стороны подъезда заложили кирпичами. Работники уголовного розыска решили, что взлом двери со стороны подъезда был невозможен и что кладовщики сами растащили ценные вещи, а, чтобы скрыть хищение, симулировали кражу. Конечно, бывают и такие случаи, но Визирова тщательно осмотрела пролом и пришла к выводу, что взлом совершен из подъезда и что была кража, а не симуляция и что обвинять кладовщиков нельзя. Оперативные работники потребовали доказательства, и тут же на месте Валерия Николаевна провела эксперимент: стена была восстановлена, уложены кирпичи. Эксперт убедительно показала весь механизм взлома со стороны подъезда. К слову сказать, через неделю кража была раскрыта.