Пристрели их, майор!
Шрифт:
Умар ненадолго задумался. Головная боль, которая преследовала его сегодня с самого утра, теперь становилась и вовсе невыносимой. Хотелось выпить стакан вина и забыть обо всем. Но Абдулин заставил себя прервать подобный ход мысли.
— Слушайте все, — сказал он после небольшой паузы. — В первую очередь вы должны соблюдать «Десять столпов исламского джамаата». Понимание — знание и твердое убеждение в исламе, джихад и призыв. Искренность — стремление мусульманина своим джихадом к лику великого Аллаха. Работа над собой, создание исламской семьи, наставление общества на правильный путь, работа по распространению ислама в мире. Джихад — борьба
Умар обвел взглядом присутствующих боевиков. Холодный прищур его ястребиных глаз был хорошо известен членам группировки. Никто из присутствующих не пожелал бы вызвать гнев этого человека.
— Это основное условие вашего участия в группировке, — продолжил он. — Без моего разрешения я запрещаю вам рассказывать кому-либо о том, что вы вступили в священную войну с неверными. Даже ваши родственники не должны этого знать. — Умар потер пальцами виски. Боль усиливалась. — Когда наши братья воюют в Чечне, мы тоже с вами должны перейти на боевое положение. В первую очередь мы должны быть глубоко законспирированными. Вы хорошо поняли мои слова? — спросил он в завершение речи.
Окружающие закивали. Рафкат, не спуская глаз, смотрел на предводителя.
— Рафкат? — рявкнул Абдулин, привлекая внимание чеченца.
— Да, Умар, — испуганно пролепетал тот.
— Теперь отвечаю на твой вопрос, — Умар, удовлетворенный реакцией, которая последовала за его обращением к Рафкату, продолжил начатую проповедь. — Я разрешаю вам вербовать новых людей для борьбы с неверными. Уже завтра некоторые из вас приступят к выполнению своих заданий. Я поручаю тебе, Рафкат, вербовку новых членов нашего отряда. Начнешь в мечети. Выбери наиболее набожного мусульманина среди мужчин и приведи его сюда, на эту квартиру. Об остальном я позабочусь сам.
— Где мы должны встречаться с новобранцами, Умар? — подал голос Айрат.
— Пока вы будете приводить их сюда. На эту квартиру. Наш отряд уже приобрел много бойцов. И я понимаю, что вся группа вскоре не сможет размещаться здесь. У меня в планах открыть лагерь по подготовке боевиков на территории пригородного леса под Екатеринбургом. Там у нас будет своя база. Там мы разместим тайники с оружием, запасами пищи, литературой и так далее… А пока приводите их сюда.
— Умар, а что будет дальше, когда мы создадим отряд? — спросил один из новичков.
Умар злобно улыбнулся.
— Наш отряд должен разрастаться, пока на территории, где мы обосновались, не будут установлены законы шариата. В городе не должно остаться ни одного неверного. Ждать долго не придется. Вы должны, не останавливаясь ни на секунду, вести джихад. Наша основная задача — приносить финансовые средства. А для этого вы просто должны подчиняться мне. Я планирую акции, которые позволят нам накапливать денежные средства для приобретения оружия и боеприпасов. Тех, кто не хочет жить по законам шариата, мы будем уничтожать. Придет время, и мы будем нападать на промышленные объекты, на объекты стратегического назначения…
С каждым произносимым словом Умар входил в раж. Чувствовали это его сподвижники, и чувствовал он сам.
Екатеринбург. Окраина. Мечеть
— Да примет Аллах твою молитву. — Рафкат протянул руку Мусе для традиционного после молитвы рукопожатия.
Лицо Мусы, который с недавнего времени стал регулярно посещать мечеть, привлекло внимание члена джамаата еще несколько дней назад. Молодой человек посещал не меньше трех намазов в день и оставил щедрый закят, втрое превышавший сумму сбора, обычную для верующих в этой мечети. И тогда Рафкат стал пристально следить за этим человеком.
По окончании намаза верующие стали выходить из мечети, и вскоре Рафкат остался наедине со своим собратом по вере.
— Откуда у тебя это? — Рафкат показал на увесистый медальон, спускавшийся с шеи Мусы на длинной цепочке.
На медальоне крупными буквами было выгравировано: «Аллах акбар!», а внизу более мелкими буквами значилась надпись: «Чечня, 2002».
— Читай, — отрывисто бросил Муса, — там написано — Чечня.
Рафкат, не выпуская медальона из рук, стал внимательно рассматривать его.
— Ты воевал? — спросил он, когда все надписи на медальоне были им изучены.
— Да.
— Где?
— Под Шали. Недалеко от Урус-Мартана, — спокойно ответил Муса.
— Где ты был все это время? Почему я не встречал тебя раньше в мечети? — спросил Рафкат.
— В две тысячи втором воевал в Чечне и попал в плен к чеченским сепаратистам. Меня продержали три года в казематах, — охотно ответил Муса своему новому знакомому. — А потом предложили взамен на мою жизнь помогать им в проведении боевых операций. Я стал помогать готовить взрывчатку. Они знали, что я подрывник. Грамотных специалистов у них мало. Всего несколько человек. Меня и взяли…
Рафкат одобрительно кивнул. Неожиданное знакомство в мечети начинало все больше радовать чеченца. Пока все говорило за то, что Муса мог бы пополнить ряды екатеринбургского джамаата. И то, что новобранца привел бы именно он, несомненно, прибавило бы Рафкату дополнительного авторитета. По крайней мере, в глазах Умара. А это уже немало. Глядишь, при дележке добычи Умар не забыл бы его… А главное, группировка пополнилась бы еще одним верным солдатом Аллаха.
— То есть ты воевал за веру? — спросил Рафкат.
— Да, — привычно коротко подтвердил Муса.
— Братьев Расадулаевых знаешь? — поинтересовался Рафкат.
— Меня взяли в плен боевики Махмуда, — ответил Муса. — Это — средний из них.
У Рафката от неожиданного упоминания имени брата чеченского амира пересохло в горле. Теперь он был абсолютно уверен в том, что Муса — именно тот человек, который ему нужен. Дело оставалось за малым. Надо было найти слова, которые могли бы убедить молодого человека прийти на одну из конспиративных квартир. А дальше уже Умар сделал бы свое дело. Он-то никогда не упустит человека, который хотя бы раз пришел в джамаат. Новобранец либо становится членом группировки, либо его участи не позавидует никто…