Пристрелите нас, пожалуйста!
Шрифт:
– А ты, собственно, кто такой, чтобы документы спрашивать? Налоговая инспекция? Или и в самом деле полицейский? Тогда давай по закону, со всеми необходимыми формальностями.
– Да не лезь ты в бутылку. Я ж пошутил.
– И я пошутил. Обделаем дельце – и разбежимся.
– Идет, – кивнул Ситников. – Ты убиваешь бабу, я мужика. И мы в связке.
– Почему это я убиваю женщину?
– Хочешь поменяться? Согласен. Мне меньше хлопот. С бабой управиться проще.
– А парнишка?
– Парнишка управится сам. После того, как мы их пристрелим – подожжем дом, – жестко сказал
– Ты хочешь спалить его живьем?
– Он задохнется от дыма. Это не больно.
– Хорошо, – кивнул Иван Петрович. – Значит, нам нужно оружие?
– Именно. Так проще. Не душить же их? Да и оружие надо забрать. С чем пришли, с тем и ушли. Мое мне дорого как память. Мы должны все здесь сжечь, – Ситников вдруг перешел на нормальный человеческий язык. – Соседи видели, как дымился гараж. Хозяин говорил с ними по телефону. Сказал, что запускал фейерверк. Когда приедет полиция, соседи слово в слово повторят то, что услышали от Телятина. Это нормально, спалить дом на Рождество.
– А трупы? С огнестрельными ранениями?
– А кто будет разбираться?
– Да, верно. Следов-то не останется, огонь все уничтожит, значит, чистый висяк. Испорченная статистика. Четыре криминальных трупа никому не нужны. А вот сгорели на пожаре, по собственной неосторожности – это статистики не испортит. Разве что в пожарной инспекции, но это уже другое ведомство. Если все неприятности со смертельным исходом собрать в кучу и циферки эти обнародовать, начнется массовая истерия. А разделить их на всех, то в целом получится средняя температура по больнице, то есть почти нормальная. Хороший план.
– Тогда идем?
– За ключами от гостиной?
– Именно.
«Как только будет покончено с хозяевами, он и меня убьет», – подумал каждый из них. Но пока они были в связке. И действовали сообща, согласно разработанному совместными усилиями плану.
– Но до того, как поджечь дом, мы его хорошенько обыщем, – сказал Иван Петрович перед тем, как открыть дверь. – И выгребем все ценности. А потом поделим.
– Идет.
– Здесь много добра. У хозяйки наверняка есть драгоценности.
– На блондинке в гостиной дорогие серьги. На сто процентов с бриллиантами, других такая дамочка не наденет. Разденешь ее?
– Обязательно!
Они вышли в холл.
– Сначала оружие, – Иван Петрович указал глазами на геральдический щит, с которым образ жизни Аркадия Телятина вязался так же, как с балетной пачкой и пуантами. А вот поди ж ты! Герб себе нарисовал! И грамоту небось раздобыл! Чего не сделаешь за деньги. – Я возьму ключ.
– Правильно… А, чтоб тебя… – выругался верзила.
– В чем дело?
Иван Петрович остановился на полпути. Он не любил мата, хотя в своей богатой событиями жизни успел поработать везде, в том числе и там, где матом не ругаются, а говорят. Ситников матерился так, будто наступил конец света. На немой вопрос сообщника он ответил:
– Нас, кажется, опередили…
Раз, два, три, четыре, пять…
Иван Петрович подбежал к щиту. Он хорошо запомнил, куда Аркадий Телятин повесил ключ от гостиной. Верхний справа, ближе всех остальных
– Возможно, перепутали… перевесили, – пробормотал Иван Петрович, хватая все похожие ключи.
– Повесь назад! – одернул его Ситников и кинулся в кабинет.
Там никого не было. Верзила принюхался, словно собака, готовая взять след, потом положил ладонь на кожаное кресло. От его обивки пахло сладковатыми духами, которыми пользовалась Телятина.
– Еще теплое. Только что ушли, – сказал он вошедшему сообщнику. И брезгливо вытер руку о штаны. Запах оказался липучий и тягучий, как дешевая конфета-карамелька, от него трудно было отмыться. Ситников терпеть не мог сладкого, и Телятина сразу же стала ему противна. – Убежали.
– Выходит, они догадались?
– Сообразили. Хотели позвонить по телефону, и…
– Мне надо было его включить?
– Вот именно!
– Но мне не представилось такой возможности! – разозлился Иван Петрович. – Я успел поколдовать над розеткой, пока ты вырубал парнишку! Но потом мы все пошли в подвал! Они бы сразу заметили! А так я выиграл время!
– Хватит оправдываться.
– Как думаешь, они позвонили в полицию? – от волнения Иван Петрович перешел с Ситниковым на «ты».
– Думаю, да.
– Выходит, нам надо уходить?
– Какой ты, однако, нервный, – усмехнулся Ситников. – Я думал, ты умнее. Сейчас розетку сможешь починить?
– Сейчас?! Когда сюда менты едут?!
– Делай, что говорят. Времени у нас – вагон.
– Ты уверен?
– Был бы не уверен, уже делал бы ноги. Нам нужен их домашний телефон. Это первое.
– Один момент.
Иван Петрович подскочил к розетке. Поколдовав над ней какое-то время, он распрямился и сказал:
– Связь есть.
– Порядок, – Ситников снял трубку и неторопливо набрал номер. – Алло? Полиция? Вам только что был звонок с Рижского шоссе, из коттеджного поселка… Да, дом номер двадцать семь… Сначала звонила женщина, днем… Ага! Теперь сказали, что грабят? Вы собрались выезжать, но еще не выехали? Вот и не надо. Я кто? Их сосед. Иванов моя фамилия, – он с насмешкой подмигнул Ивану Петровичу. – Дело в том, что господа Телятины перепились. Фейерверки запускали и подожгли гараж. Вот до чего дошло. К ним надо наркологическую помощь высылать, а не наряд полиции… Я не знаю, что сосед вам наговорил, но он пьян, как свинья. Да, хочу отменить вызов. Именно, ложный. Я знаю, что у вас и так дел хватает. Звоню с домашнего, можете проверить. Меня в гости позвали, я прихожу, а тут дурдом. Хозяин бегает с мобилой и названивает то в полицию, то в службу спасения. А жена по домашнему. Вы учтите, что звонок может повториться. У них, похоже, белочка. Трупы повсюду мерещатся. На то мы и соседи, чтобы друг другу помогать… Как вы сказали? Ваш сотрудник? Да он тоже в ж…у пьян! Может подойти, но не хочет. То есть наоборот. Правильно: не в состоянии. Надеюсь, вам не сказали, что и его тоже убили? Ха-ха! Шучу, конечно! С Рождеством! Вот и все, – Ситников положил трубку и посмотрел на сообщника. – Они не приедут… А мент здесь все-таки есть.