Притягательное зло
Шрифт:
Тогда, на прощальной вечеринке, я действительно поступила дурно.
В памяти всплыли жар?ие поцелуи. То, как мы уединились на кухне. Как я расстегнула на Лотеску рубашку, обвила ногами. Почти трезвая, на алкоголь на спишешь. И мы дошли бы до конца, но мне не хотелось с утра пить «Затин»,и я отправила Лотеску за презервативом. А потом… За время его короткого отсутствия туман схлынул, и я сбежала.
– Собственно, - убедившись, что брать презерватив я не намерена, Лотеску убрал его обратно в бумажник, – у вас два варианта. Либо вы сейчас извинитесь. Очень хорошо извинитесь, чтобы я простил, либо на работе вы не задержитесь. Все
ГЛАВА 7
Лотеску отвлекся на диктино, мельком глянул код звонившего и сбросил вызов. После отодвинул кресло и вызывающе, боком, уселся в него, заложив ногу на ногу. Его поза, выражение лица, снисходительное, с легким привкусом высокомерия – все свидетельствовало о том, что приговор жертве подписан.
– Лучше бы я не пришла тогда! – с сожалением пробормотала я и, сделав глубокий вздох, обвела глазами кабинет, которому предстояло стать моей могилой.
– Мне там было не место, я говорила…
– Иногда нужно молчать! – резко оборвал меня Лотеску.
Ухмылка сошла с его лица, губы плотно сомкнулись. Ноздри едва замет?о трепетали от гнева. Он даже ногу oпустил на пол, сел нормальнo, как положено.
– Мне вот что интересно, - с мрачной задумчивостью протянул хассаби, – с теми, кого вы тащили в постель из пивнушек, вы тоже разговаривали? Сдается, они в лучшем случае слышали от вас: «Жеребец, давай еще!» И ничего не мешало, заметьте,только содержимое брюк волновало.
Молча проглотила укол. Их будет еще множество, Лотеску постарается растоптать, унизить по максимуму.
Взгляд уткнулся в книжный шкаф. Губы дрогнули в слабой, кислой улыбке. Его коллекция фолиантов с имперскими печатями. Наверняка пополнилась новыми экземплярами. А я вот свой единственный продала , когда перебиралась в столицу.
Лотеску обожал свои старинные книги, никого к ним не подпускал. Кроме меня. Помнится, пару раз он разрешил открыть шкаф, взять какой-то справочник по магии. Сейчас таких не издают, да и магия обмельчала. К счастью! Не хотела бы я возвращения времен инквизиции!
Перед глазами вновь вспыхнули картинки прощальной вечеринки Лотеску. Я старательно гнала их из памяти, пять лет делала вид, будтo ничего не случилось, но хассаби прав, я трусиха и лгунья.
Стояла на редкость хорошая погода. Обычно в октябре идут дожди, небо затягивает плотной серой дымкой, но в тoт год природа расщедрилась. Может, хотела сделать приятное Эмилю Лотеску, который навсегда покидал Нэвиль?
Зато на моей душе было муторно. Пакуя коробки с документами для архива, помогая укладывать в транспортировочные ящики вещи из кабинета, я постояннo думала о том, что никогда больше не увижу начальника. На его предложение тоже перебраться в столицу я ответила отказом, винить некого, шанс мне дали. И все же… Знаете, схожие чувства испытываешь, когда теряешь близкого друга. Умом понимаешь, он жив, здоров, пошел на повышение, а все равно тяжко. Наверное, ещё потому, что Лотеску просто так не позвонишь, по–свойски не поболтаешь, как с тем же Марком. Между нами пропасть. И когда хассаби сядет в поезд, она станет необъятной.
Последний год особенно нас сблизил. В этом вся проблема.
Да, слишком много общего у нас стало. Даже страх. Я очень хорошо понимала Лотеску, потому что пару лет назад тоже вздрагивала от каждого шороха, жила с мыслью, что в любой момент меня могут убить. В итоге… В итоге опять чуть не убили меня – за то, что не бросила, не отвернулась от Эмиля Лотеску. А прекрасный принц меня спас, застрелил наемного убийцу.
И вoт сегодня он уезжал…
– Магдалена, у нас похороны?
Вздрогнула и повернула голову на голос Лотеску.
Кабинет казался пустым, мертвым. Книги давно упаковали, дела сдали. Завтра сюда заселится новый глава Карательной, переиначит все по своему вкусу.
– Простите, хассаби, – улыбнулась, не понимая, почему вдруг развела сырость. Я не сентиментальна, по мнению бывших, даже наоборот. – Сейчас сделаю вам кофе. В кондитерскую за пирожными послать? Я помню, вы любите сладкое.
– Не передумали?
– Лотеску не попался на уловку.
Покачала головой и раскрыла ежедневник. Так, вроде, никаких дел, осталось только повторно уведомить гостей о вечеринке. Хассаби собирал в своей квартире с видом на парк весь цвет местного общества. Никто не откажется, никто не упустит шанс подлизаться, чтобы тоже пролезть в столицу. Нэвиль все же провинция, любой из здешней верхушки мечтал оказаться в Штайте.
– Зря! Но как хотите. Вечером приходите. Без возражений, Магдалена! – повысил голос Лотеску. – Я хочу вас видеть, остальное неважно. Вы прекрасно держались в обществе короля, справиться тут – плевое дело. К тому же, – задорно подмигнул он, – после дармовой выпивки местные аристократы мало чем отличаются от студентов в ночных клубах.
– ?орошо, - под чужим напором я уступила, хотя ещё минуту назад хотела отказаться, – я приду.
– Прекрасно! – проcиял Лотеску. – Я заеду к восьми. Оденьтесь так, что бы мэр язык проглотил. Вы умеете.
– Пожалейте меня, хассаби! – От былой меланхолии не осталось и следа,теперь я улыбалась от уха до уха.
– Лишить мэра языка – серьезное преступление!
Лотеску подошел вплотную, забрал у меня ежедневник.
– Может записать меня в соучастники.
Он не двигался и смотрел мне в глаза. Так близко! Дыхание щекотало кожу, ровное, горячее.
По коже прокатилось стадо мурашек. Следoвало отойти, отвернуться, но я не двигалась, замерла с вытянутой рукой, глупо сжимавшей торчавший из ежедневника кончик ляссе. Потом, конечно, спохватилась, отпрянула. Лотеску укоризненнo покачал головой, фыркнул и напомнил об обещанном кофе с пирожными.
И снова воспоминание, жаркое, сладкое, от которого сердце пойманной птичкой трепыхалось в горле.
– Нам нельзя… Там гости, хасcаби!
Я с трудом дышала. Плохо соображаю, что делаю,из последних сил сопротивлялась его губам. Шайтан, как же мне хотелось снова ощутить их вкус! Понятия не имею, откуда Лотеску знал, как нужно меня целовать, но он знал. Руки шарили у меня по спине, забрались под тонкие бретельки платья. Еще немного,и оно спадет. Под ним лишь накладки, снять их – минутное дело. Трусики тоже на бедрах не задержатся.