Притяжение души
Шрифт:
– Демид! – Набираю в лёгкие воздух и начинаю истошно кричать. Сознание разрывалось от понимания, что меня уносят в неизвестном направлении. – Дэм! Д-э-э-эм!
Здоровяк вытащил платок и засунул его мне грубо в рот, не останавливаясь. Я попыталась выплюнуть хлопковую тряпку, но ничего не получалось, как бы я не старалась.
– Не рыпайся. – Мужчина скинул меня с плеча на улице у машины, я ударилась больно о горячий металл, обжигая оголённый участок кожи на руке. – Забирайся внутрь.
Дёргаюсь, пинаюсь, пытаясь выиграть время, но Здоровяк хватает
– Ты жива только потому, что приглянусь Мамедову. Не рекомендую выпендриваться, в любой момент прихлопну как твоего мужа.
– Шука! – Мне удаётся выплюнуть платок на половину.
– Давай, двигай булками.
Пытаюсь упираться, ломаю ногти, но Здоровяк сильнее. Он с лёгкостью засовывает меня в душный салон седана и садится рядом. Не успеваю толком рассмотреть салон, как к носу мне прикладывают мокрую тряпку со сладковато-горьковатым запахом.
Глаза сами собой закрываются, и я засыпаю.
Прихожу в себя в тёмной комнате, напоминающей кабинет – мастерскую. Меня положили на кожаный диван, а руки привязали к ножке, с расчётом, что я не смогу сдвинуть его с места и сбежать.
За столом сидит грузный молодой мужчина кавказской национальности, он тщательно мастерит что-то блестящее, напоминающее бриллиантовый браслет. Мужчина похож на волосатого медведя, грубый и не поворотливый, не толстый, но очень широкий. Про таких говорят, человек с широкой костью.
– Очухалась? – спрашивает он на русском, узнаю его голос, это он вынудил душителя меня отпустить. – Надолго тебя вырубило.
Горло отекло после удушения, дышать было больно, не то, чтобы говорить. Я попыталась прикоснуться кончиками пальцев до посиневшей кожи, нужно было понять масштаб бедствия. Насколько сильно мне досталось.
– Кто Вы? – спрашиваю хрипло мужчину. Больше меня, конечно, интересовал вопрос, что с Демидом. Я отказывалась верить, что его убили. Демида так просто было не взять. В Москве я наводила справки, многие хотели убить его отца и деда, на них было совершенно более сотни покушений, но ничего не получалось. Демид не позволил бы так легко расправиться с ним.
– Меня зовут Шамиль Мамедов, лапа, я твой новый хозяин. – Он отложил в сторону украшение и повернулся ко мне всем телом, рассматривая с ног до головы. – Что что, а вкус у Демида Гроссерия есть, умеет выбирать женщин. Все как на подбор. Не прикольно, конечно, донашивать за ним, но ничего, ты как новая, того стоишь.
«Женщины» во множественном числе, это он про меня и Изи, как прелестно.
– Что с Демидом? – Не выдерживаю и спрашиваю мужчину.
– Мёртв. Мой человек убил его. – говорил он спокойно, ровно, не лгал, по крайней мере мужчина верил в это. – Так что теперь ты у нас дама свободная.
Не верю. Не хочу верить.
– А я лучше сдохну, чем лягу с тобой в постель.
– И сдохнешь, если не будешь хорошо себя вести.
Как может пугать смерть, если Демид уже мёртв?
Отгоняю настойчиво эту мысль от себя, такого просто не может быть, этот дурак путает, ошибается.
–
– Смешная такая, никто никогда не свяжет меня со смертью Гроссерия и твоей пропажей.
– Это ты смешной, если думаешь, что у тебя может получиться обмануть их.
Мужчина поднимается на ноги, он не высокого роста, чуть выше меня.
– В детстве я обещал маме никогда не поднимать руку на женщин, поэтому я не буду тебя бить. Считаю, что есть другие более эффективные способы воздействия. – Мужчина запустил руку в бороду, стал чесать её, размышляя видимо над способом воздействия на меня. – Как ты запоёшь красавица, когда твоя холёная задница окажется в подвале без еды и воды? Сутки потерпишь, уверен, гордость не позволит сломиться. Трое продержишься даже… верю, ты крепкие орешек. А вот через неделю будешь на коленях передо мной ползать. Вы все смелые, а когда ломаетесь, становитесь покорные и преданные.
По коже пробегают колкие мурашки, он отбитый извращенец на всю голову. Ни один нормальный мужчина не захочет держать женщину в подвале и изводить её.
– Давай поспорим с тобой, насколько тебя хватит? А? – спрашивает он хитро, подходя ко мне и резко, совершенно неожиданно впивая пальцы в распущенные волосы. – Через сколько ты будешь умолять меня пощадить тебя? А?
Боль ослепляет.
– Ни-ког-да! – Язык еле слушается.
– А я говорю, максимум через неделю. – Мужчина не кричит, но голос его оглушает. Он хватает своими ручищами мою футболку и тянет на себя, хлопковая ткань начинает трещать по швам, обнажая меня. Никто и никогда, кроме Демида не видел меня голой. – Ты просидишь в подвале абсолютно голая, там холодно и куча крыс, моли Бога, чтобы они не повелись на твои аппетитные сиськи и не погрызли их.
Он стянул с меня брюки, несмотря на мои попытки сопротивляться. Силы ему было не занимать. Когда я осталась абсолютно голая и не способная прикрыть наготу со связанными руками, он сам отвязал меня от дивана и рывком поставил на ноги.
– А теперь пошли.
– Долбанутый. – Я пребывала в состоянии шока. – Демид убьёт тебя. Он никому не простит такое. Я жена Демида Гроссерия!
Мужчина довёл меня до подсобки, служащей складом и прачечной одновременно. В ней уже был открыт люк в погреб, из которого несло сыростью и непривычным холодом.
– Ты вдова Демида Гроссерия! – хладнокровно резюмировал тот и толкнул меня со связанными руками в дыру в полу. Я полетела с грохотом вниз, слыша свист над головой, кто-то из его людей успел заценить мои формы, но мне было некогда смущаться.
– Ай! Я ударилась спиной и бедром, приземляясь на пыльный пол. Высота была небольшая, но я весьма больно пролетела над небольшой деревянной лестницей и счесала руки и ноги, да и удар о деревянный пол был весьма ощутим. Тело неприятно заныло.
В погребе было темно и сыро, немного прохладно. Пока ещё я не ощущала холода, но что-то подсказывало мне, что обязательно почувствую его через несколько часов.