Притяжение любви
Шрифт:
Дойдя до озера, Линдсей поняла, что не ошиблась по поводу заката. Небо переливалось оранжевыми и золотыми красками, чередуясь с фиолетовыми лучами. Присев на каменную скамейку, она наслаждалась этим зрелищем, радуясь, что вокруг никого не было. Небо было так же молчаливо, как и ее дом. Даже утки, пролетавшие на горизонте, не издавали ни звука.
Интересно, а любуются ли закатом Стефан и дети? Стефан редко останавливался на несколько минут полюбоваться закатом или сумерками.
За исключением одного случая.
Ей почему-то вспомнился тот вечер. После
Это случилось вечером того дня, когда они впервые встретились. И закат! Против воли воспоминания захватили ее. Тот закат был самым прекрасным из всего, что она видела.
Наконец-то после трех лет напряженной учебы она заканчивала колледж. Эти три года были наполнены танцами, поэзией и искусством. Ее руководитель — эклектик, склонный к экспериментам, которые призваны были развивать творческое начало в учениках. Правда, наличие творческого начала не гарантировало стабильной работы в будущем. Но это ничего не значило. Переполняли ее тогда жизненная энергия и уверенность в своих силах. Она была как жаворонок, вылетевший из гнезда, где требовательные и любящие родители направляли ее, помогая преодолеть собственную незрелость. Теперь, вдалеке от дома, она начала расправлять крылья.
Она училась в небольшом колледже в Мичигане. Здесь студенты обращались к профессорам по имени, а профессора усаживались за парты и приглашали студентов занять их место на кафедре. В общежитии ежедневные споры затягивались почти до утра, устраивались разные демонстрации, в том числе и протеста, и стихийные концерты. В кафетериях висели плакаты, призывающие свести к минимуму употребление сахара, мяса и муки высших сортов; плакаты, рекламировавшие равноправие полов и зовущие к правильной политической ориентации, были и на дверях комнат отдыха. Линдсей все это впитывала моментально, жила и любила, переполненная молодой радостью и жаждой жизни.
Тогда она и встретила Стефана.
В начале октября солнце стало заходить все раньше, и у нее было мало шансов успеть после окончания занятий добраться до места, где она любила наблюдать закат. Тем вечером у нее были танцевальные занятия, и она не успела снять танцевальное трико, торопясь к своему любимому месту.
Небо было темно-синим, густого синего цвета — цвета любимого карандаша ее детства. Тропинка шла наверх, но она не чувствовала усталости. Она никогда не станет профессионалом, это не ее дело, но внутри у нее звучала музыка, она ее слышала так же, как чувствовала краски во время рисования, форму — занимаясь скульптурой и рифмы, — когда писала стихи.
Тропинка была безлюдна. Становилось холодно — еще одна причина поторопиться, — и другие студенты уже вернулись в общежитие или сидели в кафе. Кругом — ни души. Правда, в студенческом городке было довольно безопасно, и она ничего не боялась. Сам закат защищал ее. Она не могла себе представить, что можно совершить что-либо дурное в тот удивительный момент, когда солнце скрывается за горизонтом.
Любимым местом наблюдения был холм, возвышавшийся над долиной, где стояли дома. Отсюда можно было видеть все небо. Слово «долина», конечно же, было преувеличением. Территория вокруг колледжа была холмистой, но этот холм был самым высоким на многие мили вокруг. Стоя на холме, она не обращала внимания на разбросанные внизу на полях домики, и ей казалось, что она единственный человек в целом мире.
Когда она добралась до холма, небо еще больше потемнело. Широкая полоса яркого золотого цвета охватила горизонт, и исходившие от нее солнечные лучи освещали все небо. Рядом не было никого, кто разделил бы с ней восторг от этой непостижимой красоты. Она бросила книги на скамейку и побежала к ограждению.
Интуиция подсказала ей, что это последний закат, которым она любуется в этом сезоне. Сегодня солнце начало опускаться за горизонт до ее прихода, а завтра и в последующие дни закат начнется еще раньше. Она затаила дыхание, стараясь вобрать в себя каждую частичку света, форм и узоров. Небо являло собой калейдоскоп красок, медленно переходящих одна в другую. Ее та, что она начала танцевать.
Разогретая танцем, она сбросила свитер на землю. Это был какой-то ритуальный танец. Она кружилась и прыгала, протягивая вверх руки, как бы умоляя заходящее солнце задержаться еще на несколько мгновений. Она делала высокие балетные прыжки, и ей казалось, что она устремляется прямо в небо, что она птица и вот-вот полетит.
Наконец, тяжело дыша, она остановилась. Бросив последний взгляд на заходящее солнце, она вдруг заметила то, чего не видела раньше. Мужчину.
— Простите, — сказал он. — Я понимаю, что нарушил ваше одиночество…
На мгновение она замерла. Затем схватила свитер и зарылась в него лицом. Подняв глаза, она улыбнулась — настолько симпатичным, располагающим к себе выглядел этот человек.
— Если бы я знала, что у меня есть зритель, я бы старалась еще больше.
— В это трудно поверить!
— Вы здесь уже давно?
— Достаточно, чтобы пожалеть, что не пришел еще раньше.
— Вы любите смотреть на закат?
— Закат? — Его взгляд обволакивал ее как самая нежная ласка. — Не совсем. Скорее на красивых женщин. — Он пожал плечами.
Ей показалось, что он дотронулся до нее, как будто его руки, а не глаза двигались и обнимали ее.
— Вы тоже здесь учитесь?
— Я учусь на последнем курсе медицинского факультета в университете.
— И вы хотите посмотреть, какие мы все здесь ненормальные, как думают многие?
— Я должен кое с кем встретиться. Я припарковался здесь недалеко и собирался пройти коротким путем.
Ей хотелось спросить, с кем он встречается, с мужчиной или с женщиной. Вместо этого она протянула руку. Он взял ее, и теплота его руки была как объятие.