Притяжение
Шрифт:
— Тебе необязательно брать все вещи сейчас, – заметила с интересом наблюдающая за ним мать, которую Леша не приметил за своими сборами. – Можно что-то взять на первое время, а потом уже вернуться за остальным. Мы же не выгоняем тебя из дома…
— А мне именно так и показалось, – перебил ее парень, продолжая свои спешные сборы.
— Не преувеличивай. Мы просто хотим, чтобы наш сын научился жить самостоятельно, но ты всегда можешь вернуться домой.
— Что ж, я тебя понял и уже готов отчаливать, – с вызовом глянул на мать Алексей.
Та, не поведя и бровью, кивнула головой и позвонила подруге, чтобы предупредить об отъезде сына. Фыркнув и закатив глаза, Аверин-младший подхватил сумки и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Сначала он решил из гордости отправиться на ближайший вокзал, но уже на выходе
По своей натуре Алексей был легким на подъем, потому что с самого детства ему приходилось переезжать из одной страны в другую и обратно. Тогда он старался не брать с собой слишком много вещей, научившись обходиться минимумом. Но, вернувшись на родину, расслабился и даже помыслить не мог, что вновь придется куда-то ехать. Выруливая за пределы МКАДа, парень ощутил колющую боль в груди, которая нередко появлялась в далеком прошлом. Отправляясь в юном возрасте на обучение в другую страну, первое время Леша чувствовал интерес и азарт, жизнь без родителей казалась чем-то особенным и важным, а сам он мнил себя взрослым и важным. Но со временем пришло понимание, что ничего хорошего в этом нет, и действительно пришлось повзрослеть раньше, ведь в интернате, которым и являлась по сути его первая закрытая школа, нельзя было давать слабину, ибо дети подчас оказывались намного более жестокими, чем взрослые. Чтобы не давать в обиду себя и близких друзей, Алексею пришлось многому научиться и понять раньше, чем это случилось с его сверстниками, живущими с родителями. Именно тогда у него появилось ощущение ненужности. Он считал, раз отец его отправил так далеко учиться, значит, хотел избавиться. И ему было все равно, что образование конкретно в этих школах и университетах лучшее, потому что, как и любой другой ребенок, хотел ласки, тепла, материнских объятий и сказок на ночь; чтобы кто-то дул на разбитые коленки, когда их смазывали зеленкой, чтобы отец вставлял по первое число за курение в темном подъезде и первую выпитую бутылку пива. Алексею же приходилось самому учиться себя контролировать и ставить границы. Возможно, поэтому у него не было тяги к наркотикам – насмотрелся в общежитии университета. И именно поэтому он не хотел обзаводиться собственным жильем, ведь впервые за долгое время у него появилась возможность быть рядом с мамой. Просыпаться под запах свежеиспеченных блинов, жить в свое удовольствие и наслаждаться тем детством, которого у него не было. Он понимал мозгами, что обеспеченные родители хотели для него лишь блага, создав подобные условия для жизни, потому что сами были этого лишены. Да только сердце думало иначе и вновь тихо заныло, как в прежние времена, перехватывая дыхание у его хозяина, заставляя глотать так и невыплаканные с детства слезы.
***
Если какую-то историю начинать со слова «смеркалось», то воображение тут же нарисует предстоящие кошмарные события, а если вспомнить монологи Задорного, то забавные. Но ни под одну категорию история Аверина не подходила. Когда на землю начали опускаться сумерки, повинуясь маршруту, созданному умным навигатором, парень въехал в небольшой город с рядом автомобильных салонов на въезде, освещенных неоновой подсветкой, и двинулся по центральной улице, достаточно широкой и чистой для провинциального населенного пункта. Леша усмехнулся собственным мыслям и покачал головой. Он исколесил пол-Европы, но за пределы Московской области так и не удосужился выехать и всегда считал, что дороги в России-матушке сильно разбиты, дома обшарпаны, а образование никудышное. И именно поэтому наш народ такой ожесточенный, узколобый и нетерпимый. Но глядя на ровный тротуар и черный гладкий асфальт со свеженькой разметкой, парень готов был изменить свое мнение и дать шанс местному пролетариату.
Попетляв между домами, четко следуя инструкциям женского
— Добрый вечер, – начал Леша, подобравшись. – Это Алексей Аверин. Моя мама должна была предупредить насчет меня.
— Алеша, здравствуй! – тут же пропела женщина, имя которой, исходя из написанного на бумажке, было Тамара Георгиевна. – Мы тебя уже давно ждем! Борща наварили и пирожков напекли! Сейчас Витюша спустится и поможет тебе с вещами. На какой ты машине приехал? Ой, или ты на вокзале?
— Я на машине, – поспешно прервал поток слов не в меру общительной женщины Аверин. – Белый BMW у первого подъезда.
— Хорошо, – с небольшой запинкой ответила женщина. – Минутку.
Трубку повесили, а Леша посмотрел на нее и усмехнулся. Борщ? Какая прелесть. Давненько он не питался чем-то подобным. Мельком глянув на себя в зеркало заднего вида, парень поправил ворот рубашки, взял сигареты и выбрался из машины. Первое, что он заметил, оказавшись на улице, это странную свежесть воздуха, словно где-то неподалеку была река. Второе – уставившихся на него бабок, забывших, для чего они, собственно, возле подъездов собрались. Леша глубоко затянулся и подумал было взять из салона очки, но в этот момент открылась дверь третьего подъезда и во двор вышел белобрысый парень среднего роста, слегка сутулый, со странной прыгающей походкой. Сразу приметив Аверина, он направился к нему. Опустив глаза долу, словно пытался что-то разглядеть у себя под ногами, парень преодолел разделяющее их расстояние и еле слышно спросил:
— Вы Алексей?
— Да, – кивнул Аверин и протянул руку странному незнакомцу, упорно не желающему смотреть ему в лицо. – Приятно познакомиться.
— Взаимно, – прогундосил Витюша. – Много у вас вещей?
— Прилично, – кивнул Леша, открыв багажник и дверь заднего сиденья.
Белобрысый бочком обошел автомобиль и заглянул в багажник. Алексей наблюдал за ним, удивленно приподняв брови, гадая, все ли с парнем нормально и будет ли прилично об этом спросить? Может, он инвалид какой? Тот в свою очередь искоса поглядывал на курящего пришельца и его транспортное средство, то и дело облизывая обветренные губы.
— Это семерка? – полюбопытствовал Витюша, вытаскивая поклажу из багажника.
— М5, – ответил Леша, сообразив, что речь идет о машине.
Эта информация явно ничего не значила для белобрысого, судя по озадаченному выражению лица. Он словно пытался припомнить что-то, о чем никогда в жизни не знал. Аверин с насмешкой представил, насколько бы округлились у парня глаза, если бы он узнал стоимость машины. Обвешавшись сумками, парни направились к дому под все теми же взглядами онемевших старушек, переставших щелкать семечки. В подъезде воняло затхлостью и чьими-то экскрементами, а, проходя мимо одной из квартир, Леша почувствовал запах аммиака. На выкрашенных синей краской стенах были выведены маркером ругательства, нацарапаны гвоздем чьи-то имена и яркие лозунги типа «Россия для русских». Чем дальше в лес, тем злее партизаны. Забравшись на пятый этаж, ребята ввалились в квартиру с металлической дверью и сбросили на пол свою ношу. Там их уже ждала дородная улыбающаяся женщина невысокого роста в старом спортивном костюме с логотипом adidas и полотенцем в руках.
— Ой, Алеша! – всплеснула она руками. – Какой же ты красивый стал! А как возмужал! – И женщина раскрыла руки для объятий.
Леша неловко приобнял Тамару Георгиевну, похлопал по мягкому плечу и аккуратно отстранился. Подобные фамильярные проявления чувств были ему чужды и не особо приятны. И хоть он и постарался это скрыть за натянутой улыбкой, чуткая женщина это сразу просекла:
— Ты, видимо, меня совсем не помнишь. Мы часто виделись, когда ты был совсем крошкой, а мой муж – еще жив. И обычно гуляли вместе с твоей мамой и Витей в небольшом парке у вашего старого дома.