Привет, сосед!
Шрифт:
Частый стук каблуков прекращается, как только девица выходит из ресторана. Странно, но мне ее совсем не жалко, хотя я была на ее месте. Почему-то закрадывается мысль, что она сама спровоцировала измену Демьяна. Или я безотчетно стала доверять ему? Моя мама всегда говорила, не спеши судить людей, увидев в них что-то хорошее. Похоже, я этим словам больше не внемлю.
— Давай кушать, — выдирает меня Демьян из этих ненужных мыслей. — Нам еще к твоей маме ехать.
И лишь одной этой фразой снимает повисшее напряжение. Будто
— Она любит хризантемы, — извещаю я его, чтобы не прогадал. — И молочный шоколад с цельным фундуком. Терпеть не может кокос. Даже запах на дух не переносит. И розы. Папа всегда дарил ей розы. — Я беру вилку и приступаю к салату.
— Почему они развелись? — интересуется Демьян.
— Он не был приспособлен для семейной жизни. Друзья и рыбалка для него были превыше всего. Профукивал семейный бюджет, выпивал. Нас с Васькой считал непосильной ношей.
— Васька?
— Василиса. Моя младшая сестра. Ей девятнадцать. В колледже учится. — Проглатываю пережеванное и запиваю водой. Салат здесь вкусный. Есть надежда, что и остальное понравится. — Родители развелись, когда мама была ею беременна. Папа исправно платил алименты, но не звонил, не писал, не приезжал. Вообще не интересовался нами. Только пять лет назад я узнала, что он болен. Неизлечимо. Продержался полгода.
— Ты в его квартире живешь? — догадывается Демьян.
— Да, досталась в наследство. Васька по документам безотцовщина, так что я была единственной наследницей. Правда, пришлось судиться. Моя тетя хотела ее отжать. Для Вани. Того самого любимого братика, — улыбаюсь я. — Он мой кузен. Хороший парень.
— А ты умеешь бороться.
— Мама научила. Иначе никак. Загрызут такие, как твой отец.
Демьян задумчиво крутит в руке вилку и, хмыкнув, спрашивает:
— Ты поэтому к себе парней не подпускаешь? Думаешь, все, как твой отец?
— А ты другой? — усмехаюсь я. — Ты изменил своей девушке на днюхе. Ушел из дома, но вместо того чтобы развиваться, тратил время на вечеринки. Ты не искал работу, а придумывал, как прибрать к рукам семейные супермаркеты. Какой ты в моих глазах, Дем? Сегодня тебе все это кажется прикольным, но когда кончатся деньги, когда начнутся подгузники и бессонные ночи, когда я стану похожа на чмо в халате, ты же сбежишь.
— Ты настолько не уверена во мне? — Он изгибает бровь.
— Докажи, что я не права. И кто знает, может, я взгляну на тебя иначе.
Его губы трогает азартная улыбка. На лице прописывается масштабный замысел. Кивнув, он придвигает к себе тарелку и отвечает:
— Я докажу. А потом накажу тебя.
— За что? — недоумеваю я.
— За то, что всякую фигню обо мне думаешь.
Я коротко смеюсь. У Демьяна легко и непринужденно получается любой тяжелый разговор вернуть в позитивное русло. С Виталиком было сложнее. Он был готов днями напролет переваривать одно и то же дерьмо, скатывая из него снежный ком проблем.
— Но ты же мне поможешь? — добавляет Демьян, жуя салат.
— В чем?
— Доказать тебе, что я самец?
— Ты обалдел?!
— Крош, ну я же должен знать о твоих тайных желаниях. Не хочу лажануться, например, устроившись админом в стрип-клуб.
— Ты уже лажанулся, заставив меня представить этот ужас!
— Обожаю тебя, когда ты ревнуешь, — скалит он свои клыки. — У тебя так ржачно ноздри раздуваются.
— А я терпеть не могу, когда ты стегаешь. Ты так на придурка похож!
От этого он и вовсе хохочет, будто пресс качает. Настолько я смешна в его глазах, когда злюсь! Если Габи в него пойдет, то скучно мне не будет…
— Кончай юморить, Колобок, а то я подавлюсь.
Нам приносят мясо, и разговор прерывается. Мы молча уплетаем обед, слушая тихую музыку, звяканье металла о фарфор, и иногда обмениваемся взглядами. Вернее, я иногда бросаю его на Демьяна. Тот, кажется, весь обед на меня пялится.
Наевшись до отвала, я благодарю своего жениха дежурным «Спасибо!», и мы отправляемся дальше — в цветочный бутик.
— Самый шикарный букет из хризантем, — делает заказ Демьян, а я стою перед витриной за стеклом и любуюсь огромными лилиями.
С детства люблю их. Красивые, пахнут сумасшедше, но прихотливые. Сколько мама ни пыталась их развести, то вымерзнут, то мыши поедят.
— И лилии, — вдруг говорит Демьян, отчего я вздрагиваю.
— Зачем?
— Ты же хочешь, — пожимает он плечами.
— А еще я хочу, чтобы ты от меня отвязался, но ты же этого не делаешь.
— Прости, Крош, даже мне это не под силу, — вздыхает он, улыбаясь уголком губ.
Через десять минут я получаю свой огроменный букет и, вдохнув его потрясающий запах, краснею до кончиков ушей.
— Спасибо, — пищу тихонько.
Демьян берет хризантемы и спешит на улицу. Открыв багажник, метит уложить в него цветы.
— Ты собираешься везти их в багажнике? — удивляюсь я. — Дем, кто так делает?! — Открываю заднюю дверь, кладу лилии на сиденье и забираю у него хризантемы. — Ты голые стебли дарить хочешь?
Он молча поджимает губы, захлопывает багажник и, потянув время, садится за руль. Я уже пристегиваюсь ремнем, когда он заводит машину.
— Куда едем?
Открываю онлайн-карту в своем мобильнике, прокладываю маршрут и показываю Демьяну.
— Понял, — кивает он, дыша через раз.
Так странно ведет себя, как будто у него температура или давление. Заводит машину и перестраивается в среднюю полосу. Минуты через три начинает чихать. Нос краснеет, глаза слезятся.
— У тебя что, аллергия?! — доходит до меня.
— Немного, — отвечает он.
Я закатываю глаза, тяжело вздохнув.
— Почему ты сразу не сказал?! Тормози!