Привычка выживать
Шрифт:
Каролина тоже не имеет понятия о причинах столь глупой смерти. Она устраивается рядом с Энорабией, перед которой никогда не испытывала страха. Некоторых из приближенного общества деда девочка боялась больше, чем победительницу Голодных Игр, о которой рассказывали страшные истории на ночь и которой запугивали плохо ведущих себя детей. Смутно Каролина припоминает какого-то странного немолодого человека, выходящего из кабинета деда днем, закончившимся взятием президентского дворца. Этого человека она уже видела прежде, и каждый раз он будил в ней какой-то всеобъемлющий страх, как чудовище, принявшее человеческий облик, но не сумевшее полностью вытравить свою чудовищную сущность из голубых глаз. Впрочем, воспоминания
Быть может, это к лучшему.
Сегодня же Каролина не может уснуть. Она намеренно вызывает в памяти лицо Китнисс, той Китнисс, которая держала ее на сцене за руку, делая вид, что Каролина вовсе не внучка врага. Воодушевленное, уверенное лицо Китнисс, Китнисс, у которой всегда найдутся силы, чтобы защитить Каролину не потому, что Каролина чем-то напоминает Прим, а потому что Каролина – это Каролина. Но лицо Китнисс искажается, багровеет. Китнисс падает на больничную койку, и провода с бесцветной жидкостью буквально впиваются в ее руки. Каролина вздрагивает и успокаивается, лишь слыша ровное дыхание спящей Энорабии. Ее лицо Каролина рассматривает какое-то время в темноте, а затем пытается представить, каким во сне становится лицо Пита. В конце концов, дед просил следовать советам именно Пита. Дед, конечно, многое скрывал, и в чем-то оказывался неправ, но дед был умным человеком, и советы давал стоящие.
Во сне Каролины Китнисс оборачивается монстром и пытается убить Каролину. Но спасает ее именно Пит, не тот Пит, который разучился улыбаться, а тот Пит, который зовет Каролину за собой на поляну, усыпанную цветами, так непохожими на белые и кроваво-красные розы.
========== ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ, в которой оправдываются все плохие предчувствия ==========
Эффи с самого начала подозревала, что посещение Президентского Дворца в расширенном составе – плохая идея. Но Эффи не подозревала, насколько эта идея плоха, пока Каролина, до этого момента играющая в невинную овечку, не поставила условие встретиться с Пэйлор лично. Энорабия, привыкшая к тому, что от этого ребенка можно ждать всего, только фыркнула.
– Зачем?
– У меня к ней очень личный разговор, - ответила Каролина и повернулась к Питу, сидящему рядом с очередным вопросом: - Ты ведь тоже пойдешь к Пэйлор? Тебе ведь есть, чем на нее давить, так?
Пит откашлялся.
– Нет у него ничего, - ответила вместо него Энорабия. – Просто пока вопросы о том, капитолийский он переродок или нет, приемник ли он Сноу или нет, желает ли он захватить власть в Панеме или нет, не сняты окончательно с повестки дня, он может к Пэйлор приходить в любое время дня и ночи. Что? Не смотри на меня так, Мелларк. Я и раньше говорила правду и ничего, кроме правды, когда у меня была возможность не лгать и не перегрызать кому-то горло.
– Ты бы была осторожнее со словами, - вздохнула Эффи. – Иногда правда только вредит. Твоя правда вредит всегда, знаешь?
Энорабия знала. Энорабия прекрасно видела, что ее правда, высказанная, стоит уточнить, прямо и с долей нездорового цинизма, творила немало плохих дел. Взять, к примеру, Китнисс Эвердин, которая бледнела и краснела, едва завидев Энорабию в поле своего зрения, потому что Энорабия никогда не упускала возможности спросить у Двенадцатой, когда та научится, наконец, стрелять из лука, или будет пользоваться только качественными стрелами. Сперва Китнисс очень расстраивалась подобным вопросам, и, не пытаясь извиниться, выглядела виноватой и раскаявшейся. Но с течением времени вопросы Второй не менялись, раскаяние Китнисс постепенно испарялось, а раздражение всех окружающих увеличивалось. Не выдержавшая
– И, если ты промахнешься во второй раз, - добавила Седьмая, - я сама застрелю сначала ее, а потом тебя. Потому что вы обе меня безмерно бесите.
Камеры из Тренировочного Центра не убрали, но выключили: Бити лично проверил каждую, поэтому слова Джоанны были искренними, произнесенными с чувством особенной уверенности в своей правоте, и пусть вслух ее предложение никто не одобрил, никто и не попытался ей что-либо возразить. Правда, Энорабия плевать хотела и на высказанные, и уж тем более, на невысказанные слова, и продолжала гнуть свою линию в прежнем духе.
– Я всего лишь держу ее в тонусе, - объяснила свой мотив бушующему Хеймитчу. – Она такая замкнутая и необщительная, что мне хочется ее убить.
– Тебе вечно хочется кого-то убить! – возразил ей Эбернети и получил подтверждение своего предположения в виде плотоядной улыбки; от дальнейших расспросов он воздержался, скрывшись в ближайшей комнате со скоростью вполне молодого и сильного человека.
Этот эпизод Энорабия вспомнила даже с легкой улыбкой. Все-таки Эбернети – самый забавный из психов, с которыми она вынуждена делить крышу над своей головой. Впрочем, их в Центре никто не держит, но ведь никто и не предлагает достойные свободные площади. У Мелларка, впрочем, есть та небольшая квартира со странной планировкой, но Энорабию она нисколько не заинтересовала. К тому же, в Центре их обеспечивают всем, включая общение, которого никто из них не жаждет.
– Напомни мне, почему мы вообще тебя взяли? – поинтересовалась Эффи у молчаливой Каролины. Каролина вздохнула и начала объяснять все с самого начала, уже в который раз, выглядя при этом как человек, вынужденный отвечать день за днем на один и тот же вопрос.
– Энорабии прописали терапию. Я еду с ней, потому что не хочу оставаться с Джоанной и Хеймитчем. Пит должен был поехать с тобой в Президентский Дворец, а машина у нас в распоряжении одна, поэтому нас вроде бы как подвозят по пути.
– Но теперь ты выходишь вместе с нами? – уточнила Эффи.
– Выходит, что так, - девочка пожала плечом и вновь повернулась к Питу. – Пэйлор сама тебя пригласила?
Пит покачал головой.
– Я воспользовался тем, что пока вопрос о моем статусе не решен окончательно… - он не договорил, потому что Энорабия фыркнула с одобрением.
– Моя терапия может подождать, - сказала Вторая, подумав. – Не думаю, что Президент выделит тебе целый час на личную беседу. Я даже почти уверена, что ваш с ней разговор займет совсем немного времени, я даже не успею посчитать до двадцати четырех.
– Если Пэйлор вообще снизойдет до разговора, - добавила Эффи.
– Скажем так, - прервала ее Энорабия, - пока вопрос о том, хочет ли Каролина в скором времени взять власть в Капитолии в свои руки, не будет решен…
Настала очередь Каролины фыркать.
– Вы, взрослые, такие странные. Как я могу претендовать сейчас на власть? Как я вообще могу попытаться ее вернуть?
Повисла пауза.
– Если ты сейчас ждешь конкретных алгоритмов действий, - произнесла Энорабия.
Каролина капризно надула губы и старательно не слушала дальнейший поток слов. Остальные тоже молчали, думая каждый о своем. Эффи оправляла платье, которое и так сидело великолепно, Пит смотрел в окно, еще толком не зная, о чем будет говорить с Президентом. Ему о многом нужно было поговорить с ней, но ему одновременно не о чем было разговаривать именно с Пэйлор, ведь в силу разных причин она не могла дать ему ответы, которых он так ждал. Пит даже не был уверен, что есть человек, который был на это способен, но ведь он должен, должен быть! Эффи тронула его за плечо.