Привычка выживать

alexsik

– Я – не принцесса, - заявляет малолетнее создание. – И яблоки не отравлены. Я ем уже второе, и пока жива.

– Как давно ты съела первое? – спрашивает Бити, лишенный чувства юмора. Каролина закатывает глаза.

– Если бы яблоки были отравлены, мне хватило бы одного укуса, - и наклоняется в сторону кивающего Бити. – А вы действительно создаете смертельнейшую из бомб?

Уроженец Третьего Дистрикта едва не давится яблоком, которое с трудом прожевывает.

– А ты действительно хочешь свергнуть действующий режим и занять место президента в дальнейшем? – Каролина фыркает и отворачивается. Интересно, как часто ей отвечают вопросом на вопрос? Она, впрочем, не кажется особенно задетой. Что ж,

посмотрим, как она выдержит встречу с Джоанной Мейсон. И Бити заранее предвкушает какое-то странное противостояние, и почти не удивляется, слыша пронзительный голос той, о которой только что подумал.

Что ж, вы хотите шоу? Будет вам шоу.

…

Первое, что спрашивает Джоанна, оказываясь в холле бывшего Тренировочного Центра, вызывает у Пита нервную улыбку, а у Хеймитча – противный оскал.

– Ну, и где красная дорожка?

Включенные камеры реагируют на нее красными глазами, но остаются молчаливыми. Отвечает ей Энорабия, бесшумно возникающая в проеме двери.

– Я могу залить твоей кровью любой ковер, девочка.

– Ты, - поджимает губы Джоанна. – Мне даже немного жаль, что мне не представится возможность убить тебя без последствий.

– О, - Энорабия закатывает глаза, - мы уже проходили это. По тебе плачут тренировки, а еще комната с мягкими стенами. Странно, что тебя вообще оттуда выпустили, - говорит задумчиво. – Единственное, чем ты можешь похвастаться, так это убийство человека, находящегося в коме. Впрочем, - в глазах темнокожей женщины мелькает ненависть, - ты даже на это оказалась неспособна.

– Это просто отпуск какой-то! – громко восклицает Хеймитч из-за спины Пита и широкими шагами преодолевает пространство холла. – Я готов вас слушать вечность, девочки, но бескровные раны, которые вы с таким остервенением наносите друг другу, не развлекают публику, а усыпляют, - кидает свою худенькую сумку на диван и оглядывается. – Ни ремонта тебе, ни роскошного приема в нашу честь. Где вообще кто?

В холле появляется маленькая Каролина, шествующая с ровной спиной, и оглядывающая всех собравшихся взглядом потревоженной без уважительной причины королевы. Взгляд ее дольше всего задерживается на Пите, который съеживается и чувствует себя совсем уж неуютно. Затем девочка подходит к Мейсон, и долго-долго всматривается в лицо сумасшедшей. Мейсон, впрочем, выдерживает взгляд.

– Хочешь что-то спросить?

Каролина качает головой.

– Не у тебя. У твоего лечащего врача, - и легкой походкой маленькой хищницы подходит к Энорабии, которая не шевелится и, кажется, вообще не дышит, просто получая наслаждение от напряженной атмосферы.

– Кажется, нас тут никто не ждет, - как-то робко замечает Пит.

– Не думаю, что мы сумели бы попасть сюда без приглашения, - салютует всем, кого не видел, Бити.

– Вольт, - бросает Джоанна.

– Джоанна, - отвечает Бити, кивая, и едва не прикусывает язык, чтобы не наградить неприятную особу чем-нибудь вроде «дерево» или «бревно». В конце концов, его репутация человека, не имеющего никакого понятия о чувстве юмора, обязывает быть предельно серьезным.

Повисает неприятная тишина, и звук включившегося телевизора подобен взрыву. Никто, правда, не вздрагивает. Энорабия разве что закатывает глаза и продолжает сверлить недобрым взглядом Мелларка, который находится к двери ближе всего и имеет шанс удрать первым. Джоанна швыряет свою крохотную дамскую сумочку в Хеймитча, который успел развалиться на диване и включил тот самый телевизор. Пит не шевелится, оценивая обстановку, и забывая, что все вещи Джоанны беспорядочно распределены между его багажом, из-за обилия которого он похож на маленького ослика. Секунду-другую все, как по команде, наблюдают за самодовольным Хеймитчем, который безостановочно щелкает кнопками пульта. Затем, заинтересовавшись

чем-то, мужчина останавливается на одном из каналов, и все присутствующие впиваются жадными взглядами в предоставленную картинку.

Очередной агитационный ролик – очень красочный, продуманный до мелочей, с воодушевляющей текстовкой и очень подходящей заставкой. Всех интересует даже не происходящее, а главное действующее лицо, которое, разумеется, уже не принадлежит мертвой Китнисс Эвердин.

Мейсон восхищенно цокает языком. – А он не плох, - и вольготно занимает место рядом с Хеймитчем.

– Плутарх не хотел, чтобы он участвовал во всем этом, - говорит Бити, хотя у него репутация человека, не интересующегося подобными сплетнями. – Но он подходит идеально.

– К тому же, он – родственник Эвердин, - замечает Энорабия. И получает сильнейший толчок под ребро от своей подопечной. – Да, - шипит с заминкой в ответ на слова, которые не были произнесены вслух Каролиной. – Но для всех он остался ее кузеном.

– Очень… убедительно, - подбирает слово Хеймитч и переводит взгляд на замершего Пита.

Впрочем, все переводят взгляд на Пита. На несчастного влюбленного, на капитолийского переродка, на неназванного приемника мертвого президента Сноу, на свободного художника, на любовника Джоанны Мейсон, который стоит сейчас около самого входа, весь обвешанный пакетами и сумками с барахлом самой Джоанны Мейсон, и настолько погружен в свои мысли, что не сразу понимает, что стал объектом всеобщего внимания. Когда же он осознает сей печальный факт, он внутренне передергивается: глаза всех находящихся в холле людей сверкают таким же голодным светом, какой он наблюдал в финале своих первых голодных игр у переродков, похожих на волков. Интересно, а в этот раз ему тоже следует пуститься во весь дух от них? Все инстинкты его говорят о бегстве как о единственном приемлемом выходе из ситуации.

– У него очень выразительное лицо, - неубедительно говорит Пит. – А что, его называют Сойкой-Пересмешником?

– У него нет крыльев, зато есть классный лук, - фыркает Джоанна. – Вольт, ну-ка поведай нам, кто этот лук создал? – и пялится уже в сторону Бити.

– Гейл предпочитает огнестрельное оружие, - Бити пожимает плечами. – Его действительно создал я.

– А луки ты создаешь только для Эвердин? – уточняет Энорабия. – Тебя уже попросили создать для нее что-нибудь свеженькое?

– Я больше не возьму в руки оружие, если тебе интересно.

У Китнисс Эвердин хриплый голос и чужой, незнакомый взгляд. Пит автоматически отходит от двери со всеми своими пакетами и наблюдает за ней, в то время как она сама смотрит куда-то прямо. Но там, куда она смотрит, нет никого.

Вряд ли это хороший знак, как-то обреченно думает Бити. И вряд ли Хеймитч впредь назовет все происходящее отпуском.

…

Пэйлор качает головой, и отворачивается от экрана. У нее жутко болят глаза, она чувствует себя уставшей и окончательно разбитой, с трудом сосредотачивается на том, что происходит в отремонтированном Тренировочном Центре, и ловит себя на мысли, что все происходящее рано или поздно превратится в фарс. Сидящий рядом с нею Плутарх жадно впитывает каждое сказанное победителями слово, и не оборачивается, когда Пэйлор встает и проходит к окну.

– А как же твой прежний принцип «разделяй и властвуй»? – безжизненным голосом спрашивает она своего министра, наблюдая за тем, как по небу плывут облака, белоснежно-белые, похожие на сладкую вату.

Плутарх фыркает. – Сейчас мне больше по душе принцип «пауков в банке». Собрать их всех вместе и посмотреть, что из этого получится, - отвечает он, потирая вспотевшие от возбуждения руки. Пэйлор поджимает губы, понимая, что этот человек сейчас сам похож на огромного мохнатого паука, в паутину которого только что попалась вкуснейшая добыча.