Приятель фаворитки

Энтони Хоул

– Разве нельзя знать по-французски: «Я иду, ты идешь, он идет», иначе, как из вашей книжки? Вы очень ошибаетесь, если думаете, что никто в Англии не знает этого.

Он смотрел на меня недоверчиво и угрюмо.

– Откройте свою книжку! – продолжал насмехаться я, – удостоверьтесь, что все цело, сделайте мне это одолжение!

Мой собеседник действительно открыл книжку и стал перебирать бывшие в ней бумаги; кончив, он облегченно вздохнул, хотя, видимо, еще не оставил своих подозрений.

–

Ну, а теперь вы, может быть, объясните мне эту комедию? – серьезно сказал я, скрестив руки на груди.

Сделать это француз не мог. Очевидно было, что я опять наткнулся на какую-то тайну, как с Дареллом. Была ли это одна и та же, или другая? Но тайна, несомненно, была. Французу ничего не оставалось, как отнестись к этому высокомерно, что он и поспешил сделать.

– Вы спрашиваете объяснений? – воскликнул он. – Объяснять нечего, да если бы и было что, то я даю объяснения, только когда мне это угодно и не первому встречному, кому вздумается их спрашивать.

– «Я иду, ты идешь, он идет» – фраза очень таинственная, – сказал я, – я не понимаю ее. Если вы не скажете мне этого, то я спрошу у других.

– Будет умнее не спрашивать никого, – угрожающе ответил он.

– Напротив, это будет глупо, – улыбнулся я.

– И все-таки вы никому не скажете о том, что произошло, – приступил француз ко мне с явным намерением заставить меня силой сделать то, чего нельзя было добиться убеждением.

Я встал на ноги и дерзко передразнил его:

– Я даю обещания, только когда мне это угодно и не первому встречному, кому вздумается их попросить!

– Вы дадите мне это обещание, прежде чем оставите эту комнату, – крикнул он.

Или его голос раздался слишком громко и грозно, или герцог и Кэрфорд к этому времени надоели один другому, но в эту минуту Кэрфорд открыл дверь пред его высочеством и вошел вслед за ним. Он застал нас в самых воинственных позах: француз схватился за пистолет, а я – за рукоятку своего меча. Герцог удивленно смотрел на нас.

– Что это значит, господа? – спросил он. – Мистер Дэл, вы поспорили с этим господином? – Но, прежде чем я успел ответить, его взгляд упал на лицо француза, и он воскликнул: – Месье де Фонтелль! Очень рад опять видеть вас в Англии! Кэрфорд, вот месье де Фонтелль. Вы ведь были знакомы, когда он состоял в свите французского посланника? Вы едете с поручением,сэр?

Я внимательно прислушивался к его словам, а де Фонтелль низко поклонился, ничего, однако, не ответив герцогу.

– Мистер Дэл, этот господин – мой друг, – несколько надменно обратился его высочество ко мне. – Скажите, зачем вы взялись за свой меч?

– Потому что он взялся за пистолет, ваше высочество.

– Вы, кажется, всегда готовы ссориться, мистер Дэл! Скажите, в чем дело?

– Я охотно расскажу все, что было, –

благодушно согласился я, зная, что мне нечего стыдиться.

– Совершенно незачем говорить! – крикнул де Фонтелль.

– Мне это доставит удовольствие, – холодно произнес герцог.

Я подробно передал, как было дело, и закончил свой рассказ так:

– Склонившись через стол, я сказал ему фразу; последняя точно свела его с ума, а в конце концов он стал требовать от меня обещания, что я никому не передам обо всем этом происшествии. На это я не хотел согласиться, что и вызвало спор, обеспокоивший ваше высочество.

– Очень благодарен вам, мистер Дэл. А что же это была за удивительная фраза?

– Первая, пришедшая мне в голову. Я просто тихо и вежливо сказал этому господину (кажется, его имя де Фонтелль): «Я иду, ты идешь».

Герцог вдруг поспешно схватил меня за руку. Кэрфорд подошел и стал около него.

– Я иду, ты идешь… Да. А дальше? – воскликнул герцог.

– Дальше? – удивился я, – я только продолжал спряжение глагола: «он идет», больше ничего.

– «Он идет»? – в один голос воскликнули герцог и Кэрфорд.

– «Он идет», – повторил я, думая, не сошли ли они все трое с ума.

Кэрфорд что-то прошептал на ухо герцогу, а тот кивнул головой и что-то ответил ему. Оба, видимо, были чрезвычайно взволнованы; де Фонтелль молча стоял у стола, пристально глядя на герцога.

– Почему эта фраза произвела такое странное действие, я отказывался понять. Может быть, вам это удастся, ваша светлость, – сказал я.

Опять Кэрфорд шепнул что-то.

– Господа, – сказал герцог, – вам не из-за чего было поднимать этот глупый спор. Пожалуйста, будьте друзьями опять!

– Я просил обещания у этого господина, и он отказал мне в нем, – холодно сказал де Фонтелль.

– А я просил объяснения, и он отказал мне в нем, – тем же тоном сказал я.

– Тогда вы дадите свое обещание мне, мистер Дэл. Вы согласны? – спросил герцог.

– Я всегда в распоряжении вашего высочества, – поклонился я.

– И вы никому не скажете о волнении месье де Фонтелля?

– Если вам угодно. Правду сказать, мне нет до него никакого дела. А как же насчет объяснения, ваше высочество?

– Месье де Фонтелль также даст свое объяснение мне, – сказал герцог.

– Я согласен. Пусть же он даст его! – воскликнул я.

– Мне, мистер Дэл, а не вам, – улыбнулся герцог.

– А я так и не узнаю, за что он разозлился на меня? – спросил я.

– Вам же нет до него никакого дела? – улыбаясь, напомнил мне герцог.

Мое любопытство было возбуждено, но делать было нечего.

– Ваше высочество, желаете остаться наедине с господином де Фонтеллем? – с напускной небрежностью спросил я.