Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева

Воронцов Александр Петрович

— Я Юра Ивко, тебе достаточно?

— А чего ты, Юра Ивко, сюда пришел? За этих двоих клоунов «подписаться»? Или своего кореша Дюжника защитить? Так я его только разочек приложил, причем, это была чистая самооборона. Не надо было своими граблями мой пиджак хватать, — Макс, что называется, нарывался.

— Да я тебя сейчас и сам уделаю. С тобой тут разговаривают, баклан, а ты тут рогом уперся, краев не видишь, — Дюжник сорвался со своего насеста, но Ивко придержал горячего пацана.

— Вот и хорошо. Так и сделаем. Ты хотел стыкнуться — будет тебе стычка. Каждый из тех, кому ты вчера вмазал, имеет право сквитаться. Один на один, лежащего не бить, до первой крови. Или до того, пока один не сдается и не извиняется. Усёк? — похоже, что Юра

пришел сюда чисто развлекаться.

— Да мне без разницы. Я с самого начала предлагал вон Трифону выйти один на один, так он за своего дружка сразу стал прятаться, — Макс медленно снял свою сумку и поставил ее на траву у заборчика.

— Да чё ты гонишь, кто прятался? — Трифонов попытался было истерить, но под взглядом Макса как-то сразу увял.

— Кто первый хочет мне предъявить? — спросил Максим спокойно, обращаясь сразу ко всем.

— Я так понимаю, Тришка имеет на тебя зуб, потом Дикий, потом Дюндель. — Юра Ивко улыбался, но глаза его были холодными.

«А ведь он настроен на бой. Скорее всего, посмотрит, что я буду делать, а потом, учитывая мою технику, уделает меня в первом же раунде. Знакомая тактика», — Зверь, раскусив замысел противника, сразу успокоился. План в его голове окончательно созрел.

Трифонов и Макс вышли на середину. Зверь предварительно снял пиджак — щегольскую синюю школьную форму мать ему купила в Москве, если он ее порвет, то домой лучше не приходить. И незаметно спрятал под пиджак свой козырь — две небольших металлических трубки — вариант корейской короткой палки «тонбон», применяемой в хапкидо. Если что-то пойдет не так, он успеет их схватить.

— Ты, может, штаны еще снимешь? — стал кривляться Тишка.

— С тебя? А ты хочешь? — моментально ответил Макс.

Трифонов сразу завелся и кинулся в драку. Кинулся настолько предсказуемо и нелепо, что Зверь даже не стал его бить навстречу, хотя очень хотелось. Он просто отклонился, точнее, откинул корпус и голову назад, и кулак Трифонова ударил воздух. Коротышка еще больше разозлился и стал махать руками, как мельница. Но Макс, даже не поднимая рук, просто то отклонялся назад, то отходил в сторону, то перемещался за спину нападавшего в стиле Васи Ломаченко [39] . Примерно с минуту продолжалась такая карусель, пока, наконец, на одном из особо яростных выпадов Тришки Макс поднял, наконец, руки и, схватив бьющую руку своего противника, придал ей ускорение, а ногой, отойдя в сторону, незаметно подцепил опорную ногу противника. Трифонов, в очередной раз ударив пустоту, внезапно устремился ускоренным темпом вслед за рукой, а ноги его при этом почему-то разъехались, и он шлепнулся на живот прямо перед тем, кого собирался ударить.

39

Василий Ломаченко — известный украинский боксер в легком весе, чемпион Олимпийских игр, а также чемпион мира среди профессионалов. Обладает очень оригинальной техникой, признан лучшим боксером 2017 года.

Все засмеялись.

— Так, Тришка, драться ты можешь только с детсадовскими, даже на этого недомерка силенок не хватает, — зло сказал Дикий и снял свой потертый пиджачок.

Судя по внешнему виду Сергея Скотникова, драться он умел. Его сухая и жилистая фигура, а также достаточно крепкие кулаки говорили о том, что и удар у него неслабый. Даже если он не занимался боксом, то все равно такие вот сухощавые крепкие мальчишки в дворовых драках обычно всегда побеждали. К тому же было видно, что драться Дикий не боится, получать по физиономии привык, поэтому с ним демонстрировать уклоны и нырки было опасно — если он попадет Максу по голове, то мало не покажется.

Решение созрело еще в самом начале разговора со шпаной, Зверь не собирался отступать от плана, поэтому ждал от своего противника первый удар.

Ждать долго не пришлось —

Дикий, скакнув к Максу, прямо на скачке нанес ему сильный боковой удар, который мог бы называться хуком, если бы не корявая техника исполнения. Действительно, несмотря на то, что удар, как и ожидалось, у Скотникова был сильным, наносил он его размашисто, по широкой дуге, так что видно было этот удар издалека. А вот короткий и почти незаметный левый апперкот его противника почти никто не увидел. Почти — это, не считая того самого Юру Ивко, который был в этой шобле за главного. Все увидели только, как Зверь на какое-то мгновение как бы исчез — он нырнул под бьющею руку Дикого — а потом внезапно возник и… и Дикий грохнулся на колени, скорчившись от боли, а потом вообще лег прямо на асфальт. Потому что удар по печени — это очень больно.

— Ясно, Дикий тоже претензий больше не имеет, правильно? — Юра улыбался, но его улыбка по-прежнему была холодной.

— Ну, теперь, Дюндель, твоя очередь. В прошлый раз этот шкет тебя уже уронил, так что смотри, граблями сильно не махай.

Все остальные мальчишки дружно заржали. Похоже, импровизированное развлечение всем нравилось. И было понятно, что задача устроить Максиму облом не стояла особо остро — среди тех, кто пришел на эту импровизированную стычку — в будущем это стали называть «стрелкой» — не было явной шпаны. Шпаны в уголовном смысле. Да, двоечники, прогульщики, школьные хулиганы. Но, скорее всего, ни у кого не было даже серьезных приводов в милицию и серьезных правонарушений — так, драки, разбитые стекла, курение в школьном туалете. Скотников и Трифонов вообще были просто «детьми из неблагополучных семей». То есть, где папа алкоголик, мама уборщица, маленькая зарплата, ремень отца вместо воспитания… В общем, это совсем были не те «отморозки», которые появятся в будущем и которым убить человека будет все равно, что высморкаться.

— Я не собираюсь махать, я разок сейчас этого недомерка приложу, и он на жопу сядет, — Дюжник вышел прямо в своем щегольском пиджаке, разминая кулаки, которые были, скажем так, довольно внушительными.

На этот бой план у Макса был совершенно иной, нежели на предыдущие. Осознавая физическую мощь и превосходство Дюнделя в росте и весе, Зверь сразу принял решение «сушить» своему противнику руки, а если придется, так и ноги. «Сушить» — это означало отбить, то есть, наносить максимально болезненные удары в болевые точки, по мышцам, в нервные узлы.

Как и ожидалось, Дюжник сразу попер на Макса, как танк. Но не бил, а просто шел на него, видимо, желая сначала схватить за руку или за шею. Он понимал свое превосходство, поэтому, скорее всего, хотел сразу сблизиться и перевести схватку в партер. Такое школьными правилами допускалось и очень часто двое драчунов, начиная драку в стойке, заканчивали ее на полу или же, если дрались на улице, на асфальте.

Но у Дюнделя тактика давления как-то сразу не заладилась, ведь его противник был более мелким, юрким, вертким, поэтому он никак не мог даже подойти к нему в ближнюю дистанцию. Пространство возле мастерских позволяло спокойно маневрировать, а Макс при каждом уходе в сторону точно пробивал короткие, но очень болезненные удары то по рукам, то по ребрам своего массивного противника. Короткие — потому что боялся, что Дюжник сможет все же его прихватить или нанести ответный удар. Нет, он бы выдержал, но задача стояла — не получить ни одного удара в ответ. Поэтому Зверь все время бил на отходе и ждал момент, когда сможет нанести нокаутирующий удар.

Момент представился довольно быстро. Юрка Дюжник понял, что никак не угонится за более быстрым Максом, и тогда пошел ва-банк — бросился на него, даже не пытаясь ударить, а просто свалить массой своего тела. Макс этого только и ждал. Когда Дюндель схватил его, что называется, за грудки и попытался свалить на асфальт, Зверь сначала как бы поддаваясь, пошел корпусом вправо и вниз, а потом, мгновенно развернувшись, как пружина, впечатал свой правый локоть в челюсть нападавшего. Дюндель рухнул как подкошенный.