Приют охотника
Шрифт:
– Хо! – вскричал первый голос. – Ты, наверно, не знаешь, что твое заведение почтил присутствием сам знаменитый Омар, прославленный Меняла Историй?
Теперь я точно вспомнил его – купец, которого я не раз встречал во время странствий. Только имени его я не мог вспомнить сразу, а когда услышал, оно было не тем, под которым я знал его прежде. Собственно, из людей, собравшихся в ту ночь в «Приюте охотника», я знал некоторых и раньше, хотя не всех по имени или по роду занятий.
– Прославленный вор, – отвечал юный Фриц. – Известный нахлебник. Он пытался увести лошадь. Он убил мою собаку. Не видать ему пристанища под этим кровом как своих ушей, господа хорошие.
Поднявшийся гул протеста был заглушен раскатистым смехом купца.
– Постой! Куда так спешить, хозяин, надо хотя бы обсудить юридическую сторону дела. Выгнать странника из дома в такую ночь – все равно что обречь его на верную смерть.
– Мои подушки останутся сухими, – стоял на своем юный изверг.
Я вынужден признать, что дискомфорт сделал меня раздражительным.
– Сынок, – буркнул я. – Как я вижу, твои шансы вырастить усы до сих пор остаются чисто умозрительными, однако, если ты и дальше будешь расти такими темпами, тебе придется завести хибару повыше, чтобы не стукаться головой о потолок.
Фриц зарычал и протянул свои лапищи, явно намереваясь вышвырнуть меня вон.
– Стой, тебе сказано! – рявкнул купец. – В таком деле спешить нельзя, все мы здесь заперты до утра – то есть все, за возможным исключением Омара. Излагай свое обвинение, трактирщик!
Великан отпустил меня и выпрямился.
– Воровство, майн герр! Он сбежал, не заплатив по счету. Он спер у меня топор. Он убил мою собаку.
– Конкретнее! – проворчал купец, поднося к губам пенящуюся кружку. – Сколько именно он остался тебе должен?
– Пятнадцать талеров.
– Двенадцать, – возразила Фрида откуда-то сзади.
– И еще три за топор! – взревел ее братец.
– Двенадцать? – переспросил купец. – Да, он, должно быть, объедал весь дом на протяжении всего вечера!
– Еще как, – мрачно ответил Фриц.
Гнусное преувеличение! Всего три-четыре кружки, не больше!
Купец улыбнулся. Это был дородный мужчина средних лет, одетый в мягкие меха и блестящие кожи. Он весь блестел: кольца на пальцах, пряжки с каменьями на башмаках и золотая цепь на груди. На его лицо падали красные отблески камина, а может, он раскраснелся от доброго обеда и обилия пива. То, что он занимал одно из двух кресел у огня, говорило о том, что либо он здесь выше других по положению, либо просто богаче. Даже мешки под глазами у него, казалось, набиты золотом. Он был из тех, что любят порадоваться жизни, особенно за чужой счет.
– Но, возможно, он вернулся сегодня движимый раскаянием и намерен вернуть свой долг? Если он сделает это и уплатит за то, что ему потребуется на этот раз плюс небольшую компенсацию за моральный ущерб, вы ведь вряд ли сочтете возможным отказать ему?
– Еще как сочту, майн герр! У нас нет свободных комнат, и со стола уже убрали. И так или иначе, у этого бродяги нет золота.
Ветер взвыл в дымоходе особенно злобно, и тревожно вскрикнули несколько голосов. Хлопнул ставень.
– Ну, Омар?
Я вздохнул и продолжил разглядывать горящие поленья в камине. Вчерашним утром я выезжал из Лютцфройля с пятью или шестью талерами в седельном мешке. У меня все еще было несколько медяков в кармане. Остальное досталось грабителям. Я сомневался, что моя печальная история произведет впечатление на трактирщика, даже если он поверит в нее, во что не верил я.
– Все это дело – всего лишь недоразумение, – заявил я.
Хор на заднем плане возмущенно загудел.
Купец хрюкнул и чуть не поперхнулся от смеха, словно ничего другого и не ожидал.
– Что тогда, этот плащ? С соболевой опушкой, между прочим! Башмаки, кинжал, шапка… не самая модная, конечно, но все же еще достаточно крепкая и теплая. Я бы сказал, что на пятнадцать талеров все это добро уж наверняка тянет. Забирай это, хозяин, и будем считать, что с прошлым делом разобрались.
– Это хороший плащ, – раздался голос Фриды.
– Наверняка краденый. И потом, кому нужна такая шапка?
– Вы выгоните его на улицу в одном белье? – спросил капризный женский голос. – В такую ночь?
Как бы в подтверждение этих слов ветер снова сотряс дверь и пыхнул дымом из камина.
– Ах! – вздохнул купец. – О будущем разговор еще впереди, майне дамен. Нам бы пока разобраться с прошлым.
В прошлом мой язык помогал мне найти выход из сложных ситуаций. Сегодня же мне предстояло скорее найти с его помощью вход, а я – вот досада! – все еще недостаточно оттаял, чтобы сконцентрироваться на этом.
– Расплатиться за собаку можно только кровью! – возгласил Фриц.
Он все еще стоял у меня за спиной. Я прикинул, не стоит ли мне попробовать ухватить его за пояс и швырнуть через голову в камин. Я знавал воинов, которые смогли бы проделать такое. Впрочем, вряд ли у меня самого хватило бы на это сил. Скорее, он просто раздавил бы меня. Если мне даже удастся двинуть его башкой о плиту, он только поморщится.
– Откуп? – пробормотал купец. – Самое время взглянуть на дело с точки зрения профессионального юриста. Советник?
Взгляды всех обратились на кого-то, сидевшего на лавке. Я тоже изогнулся и увидел невзрачного человечка в черной мантии законника и в берете. То, что он сидел дальше всех от огня, уже достаточно красноречиво говорило о его статусе. Лицо его имело желтоватый оттенок, хотя черты трудно было разглядеть за воротником, который он поднял, защищаясь от холода.
– О, моя квалификация не позволяет мне… – пискнул было он.
– Она выше, чем у любого другого в этой комнате, – сказал купец, складывая руки на пузе. – Не сомневаюсь, ты сможешь найти какой-нибудь законный выход из сложившейся ситуации. Так вот, как может Омар уладить дело с собакой?
– Откуп вряд ли… хотя, полагаю, в некоторых инстанциях собак рассматривают в качестве компаньонов. – Нотариус задумчиво пожевал губу и закатил глаза к потолку. – Я помню прецедент, когда истец утверждал, что ответчик жестоко и предумышленно…
– Боги отцов моих, спасите меня! Этак весна наступит, а мы и не заметим. Так сколько за собаку?