Признаки жизни
Шрифт:
— Тихо! — Гривна стукнул по столешнице.
Шептун быстро поднялся, поискал глазами человека, устроившего такую пакость. Рядом стоял великовозрастный гопник, глядя на сталкера с презрением.
— Больше так не делай, пожалуйста, — попросил Шептун.
— Извини, не буду, — ухмыльнулся бандит. Сталкер поднял стул, сел снова, на этот раз нормально. Посмотрел на Гривну.
— Так что мы… — произнес он, и по его затылку с силой врезали кулаком.
Когда искры перед глазами рассеялись, Шептун оглянулся на того же хмыря.
—
— Бывает, — сказал Шептун. — Малыш, дай дядям поговорить.
Он отвернулся, чтобы тут же вскочить со стула, уворачиваясь от нового удара. Хмырь промахнулся, потерял равновесие. Схватив его за шиворот и плечо, Шептун изо всех сил ударил бандита лицом о край стола.
Хмырь издал хрюкающий звук. Сталкер перехватил его за коротко стриженный череп, повторил операцию дважды, проверяя на прочность тупой лоб и острый угол дубовой столешницы.
Окружавшие его бандосы похватались за оружие, чьи-то руки схватили сталкера, и шум перекрыл вопль Гривны:
— Отставить!!!
В наступившей тишине отчетливо был слышен столь же невозмутимый голос Сенатора:
— Давайте все спокойно обсудим? Или будем беспределить?
— Не будем, — ответил вожак. — Сядь, сталкер. Ты, мужик, сядь тоже. Больше никто ни на кого не накатывает, ясно?
Последние слова относились к его людям.
Хмыря оттащили назад. Он был в сознании, но ничего не говорил, лишь открывал и закрывал рот. На углу стола остался кровавый след.
— Это не тот пациент, которого я пожелал бы обследовать. — Сенатор расстегнул одну пуговицу плаща.
— Ты доктор? — мрачно спросил Гривна.
— Нет, я любитель.
Вожак отстраненно кивнул.
— Да чё ты с ними базаришь? — завопил товарищ хмыря, по всей видимости, только сейчас вкуривший, что Шептун не намерен быть покорной жертвой. — Замочим этого козла прямо сейчас!
— Молодой человек… — Сенатор слегка повернулся.
Бандит замахнулся на него, как вдруг произошла совсем непонятная вещь. Не вставая с места, шаман перехватил его руку и сделал резкое движение. Друг хмыря заорал благим матом — в его плече торчал серьезного вида кинжал, которым Сенатор прибил руку бандита к столу.
— Спокойно, спокойно, — сказал шаман. — Инцидент исчерпан.
Прямо за спиной Гривны стоял коренастый бандос, медленно потягивающий рукоятку пистолета на себя. Сенатор взглянул на него.
— Не надо, — предупредил он, шевеля пальцами, в которых, сверкая на солнце, перекатывалась заостренная четырехконечная звезда. — Пуля быстрее, но не плоть.
Тот облизнул губы и отступил на шаг назад. Гривна со смехом покачал головой.
— Уберите раненого, — велел он. Сенатор выдернул нож, позволив другу хмыря сползти наземь, откуда его уволокли вслед за стриженым.
Вожак изобразил неслышные аплодисменты.
— Пить хотите? — спросил он.
— Нет, спасибо, — ответил Шептун,
— Жив. И даже не пострадал со вчерашнего дня. Ему устроили лечение.
— С чего бы вдруг такая забота?
— Была надобность. — Гривна мрачнел все больше. — Сейчас расскажу.
Шептун смотрел на него не отрываясь. Вожак вздохнул, затем все же сделал то, что сталкер ждал от него, — вытащил трубку и начал ее раскуривать. Его движения уже не были столь методичными, как вчера.
— В общем, такие дела, — сказал он. — Самопал по-прежнему не раскрыл, где ваша база. Может, раскаленные клещи или яйца в дверную щель сделали бы свое дело, но у меня тут не тюрьма. Если я пойду на такие дела, меня свои же на перо посадят. У меня тут система наказаний есть, ну так, не сильно, на уровне дедов и духов. А если человек не сдает своих, когда ему бьют морду, значит, к нему надо относиться с уважением. Уважения у твоего другана не будет никогда, но я его оставил в покое.
Он сделал затяжку. Дышал вожак сильнее и тяжелее, чем обычно.
— Тебя, наверное, интересует, что я думаю по поводу твоих ночных подарков. — Брови на лбу вожака сошлись вместе. — Ничего не думаю. Ты сделал то, что должен был. Никто из моих на такое бы не пошел. Я тоже сделал то, к чему статус обязывал, — собрал всех и объяснил, что тут да из-за чего.
Новая затяжка. Густой дым тут же рассеивался порывами ветра.
— А братва сделала то, что тоже, как считала, должна была сделать, — добавил Гривна. — Потребовала казнить Самопала. И, надо сказать, хреново казнить. Я считал — поступило двадцать шесть предложений, одно другого изощренней. Не хотел бы я присутствовать при любом из них, точно говорю.
— И ты отказался? — спросил Шептун, посуровев.
— Отказался. Сталкер, я намеки всегда хорошо понимаю. Если один человек учинил такое — то нужно крепко задуматься. Будь ты супермен какой или Рембо, мы бы тебя нашли и зарыли без креста. Но ведь ты смертник. Обычный мужик, который не заботится о собственной шкуре. Как с вами воевать? Совсем никак.
— Что сказали остальные? — спросил Сенатор, разглядывая напряженные лица бандитов.
— Ничего, — ответил Гривна. — Пошушукались и прислали мне черную метку.
Шептун решил, что неверно понял сказанное.
— Метку? — переспросил он.
— Ну, не буквально. Выбрали самого лохастого и передали через него, что больше не хотят видеть меня вожаком стаи. Но ты не обращай внимания, сталкер, волчата всегда скалятся и стремятся показать, кто тут главный. Нормально все.
— Так что ты сказал им?
— Сказал, что мне нужны сутки на размышление, — ответил Гривна. — Ребята согласились. Вот только плана у меня не было. Я уже подумывал мотать удочки с самыми проверенными отцами, но тут ты сам заявился.