Признание моджахеда
Шрифт:
— Ты не спрашивал у пилотов, сколько нам лететь до Кабула?
— А я с ними общался? Это ты, как руководитель, должен все знать о перемещении группы. А мне лично без разницы, сколько предстоит лететь. Главное, долететь, а то выстрелит какой-нибудь дух по «вертушке» из «стингера», и кончится наша командировка.
— По машинам Красного Креста стрелять запрещено.
— Хорошо, если моджахеды об этом знают.
— Что, никак не отойдешь?
— Отойду! К вечеру в порядке буду. А может, раньше!
— Нам из Кабула еще к Абдулу лететь!
— Даст бог, долетим. И туда,
— И все же интересно, сколько нам лететь на этом вертолете.
Дольский посоветовал:
— А ты пойди к пилотам да узнай! Или вон у старого моджахеда спроси. Он наверняка по-русски говорит.
— Почему ты его называешь моджахедом? Может, он во время войны на нашей стороне воевал. Или вообще не участвовал в боевых действиях?
— Все они в Афгане моджахеды. Ты на его рожу посмотри! Сто пудов в восьмидесятые в наших ребят стрелял. Ишь, сидит, будто ему все безразлично, а сам то и дело в нашу сторону глазами своими черными стреляет.
— Может, ему Валентина понравилась?
— Может, и так! Они охочи до наших баб.
— Да, красивей русской женщины в мире баб нет!
— Чего ж тогда ты до сих пор не женился? В Москве красавиц хоть отбавляй. Или проблемы с этим самым?
— Да пошел ты!
— С удовольствием, только куда?
Руководитель группы и оператор замолчали.
Валентина же умудрялась дремать в вибрирующем, грохочущем салоне транспортного вертолета. Ночью ей приснился мужчина, что спас ее от насильников. Во сне он не только отбил ее от юных бандитов и проводил до стоянки машины. Во сне они поехали к нему на квартиру, большую и светлую. По пути Миша купил огромный букет цветов и шампанского. Затем они танцевали при свечах. Почему-то совершенно голые и совершенно не стеснявшиеся друг друга. Она прижималась к его сильному, мускулистому телу, как наяву, ощущая прикосновение волос груди Михаила к своим возбужденным соскам. Он целовал ее в шею, и от этого желание переполняло ее. Наконец, они оказались в спальне, где тоже везде горели свечи. Михаил сбросил покрывало и одеяло на пол, поднял Валю на руки, нежно уложил на постель. Валентина закрыла глаза, в ожидании сладостного мгновения проникновения в нее Михаила, но вместо этого услышала грубый голос Сергинского:
— Валя! Подъем! Пятнадцать минут на сборы!
Она готова была вцепиться в режиссера, вмешавшегося в их с Мишей любовную игру, но остановилась, осознав, что видела всего лишь сон. И ей стало плохо. Одно Валентина решила твердо. После возвращения из Афганистана она обязательно найдет Михаила. Теперь женщина просто жаждала встречи с ним, жаждала воплощения сна в явь. И сейчас, сидя на жесткой скамейке, закрыв глаза, Валя пыталась вернуться в тот красивый, так возбудивший ее сон.
А вертолет, вращая лопастями винтов, уносил ее с коллегами все дальше и дальше от границы.
В 7:50 местного времени «Ми-8» Красного Креста благополучно приземлился на аэродроме Кабула.
Съемочная группа и попутчик-афганец покинули борт, как только прекратил вращение несущий винт. Сергинский, Дольский и Туркина отошли от вертолетной площадки, осматривая местность. Вокруг высились горы, сам город находился где-то в глубине котловины.
Дольский проговорил:
— Интересно, и как здесь самолеты умудряются взлетать? Садиться — понятно, с той стороны еще более менее открытая местность. А вот как взлетают? Везде для того, чтобы переваливать за хребет, надо чуть ли не вертикально задрать нос.
Сергинский пробурчал:
— Нашел о чем думать. Летчики знают, как взлетать и садиться. Тебе-то это для чего?
Оператор уже расчехлил камеру:
— А для того, чтобы въехать в ситуацию. Я сниму общий план! Слишком он привлекателен, потом при монтаже программы еще спасибо скажете.
— Ну, давай, снимай!
Дольский начал работать. В объектив попал и попутчик-афганец, быстро направившийся по полю к вышке аэропорта.
К съемочной группе подъехал «УАЗ». Из него вышел молодой афганец в европейской одежде, поздоровался на чистом русском языке:
— Здравствуйте, господа. Вы и есть съемочная группа российского телеканала «Экспресс плюс»?
Сергинский ответил:
— Да! Я старший! Сергинский Антон Дмитриевич, со мной оператор Дольский Владимир Алексеевич и корреспондент Туркина Валентина Борисовна.
— Очень приятно! Ну а я Закир Асадани, племянник Абдула Асадани, который очень ждет вас! Могу предъявить документы, но вы вряд ли что-нибудь поймете в них, так как, насколько мне известно, ни пушту, ни фарси никто из вас не владеет.
Дольский произнес:
— Однако мы должны быть уверены, что вы человек, представляющий Абдула!
— Конечно! Довериться первому встречному здесь не только опрометчиво, но и смертельно опасно. Поэтому мы обратились в ваше посольство, и, думаю, вот это, — он протянул руководителю съемочной группы фирменный бланк с гербом Российской Федерации, — успокоит вас.
Документ представлял собой свидетельство посольства РФ в Афганистане, удостоверяющее то, что представитель сего документа является Закиром Асадани, племянником Абдула Асадани, пригласившего в Афганистан съемочную группу российского телеканала «Экспресс плюс». На бланке имелась фотография, перекрытая красной печатью посольства.
Дольский пробурчал:
— Да я в Москве таких ксив пачками напечатаю. И любые печати поставлю. Хоть царскую, петровскую!
Закир улыбнулся:
— Понимаю вас! Что ж, в таком случае свяжитесь непосредственно с вашим посольством. Номер…
Оператор, закончивший первую съемку, сказал:
— Это другое дело. Но назови-ка ты нам, друг Закир, лучше номер телефона посольства… ну, скажем, Китая в Афганистане!
И вновь Закир улыбнулся:
— Пожалуйста, я только в записную книжку взгляну. На память не помню!
— Взгляни, взгляни.
Вскоре Сергинский позвонил в посольство КНР, представился, попросил соединить его с российским дипломатическим ведомством. Его просьбу выполнили, и только после разговора с одним из секретарей посольства России все сомнения в подлинности свидетельства Закира Асадани отпали.
Руководитель съемочной группы извинился.
Асадани ответил:
— Не стоит! Вы поступили верно! Теперь проедем к моему вертолету?
Дольский спросил:
— У вас свой вертолет?