Признаться в любви нелегко

Армстронг Линдсей

– Дорогая, это Ральф Метколф. Не правда ли, он великолепен?

Ральф залился краской, и Никола, придирчиво оглядев его, решила, что так оно и есть. Очень высокий, на вид меньше тридцати. У него были длинные светлые волосы, классические черты лица и приветливые голубые глаза.

– Кажется, вы играете на арфе? – спросил Ральф с милой застенчивой улыбкой.

– Да, играю. А вы – на гобое?

– На английском рожке, точнее. – Он говорил с несомненным английским акцентом. – Звук рожка более сочный, более печальный и гораздо таинственнее, не согласны?

– Не

заводи его, – с улыбкой вмешалась Мариетта. – Ральф, это Никола – вторая жена Бретта. Вопреки всем существующим традициям мы прекрасно относимся друг к другу.

– Очень рад! – пылко воскликнул Ральф. – Я против всяких осложнений и проблем. Куда приятнее с любовью относиться друг к другу.

– Да, конечно, – сказал Бретт, нетерпеливо поводя плечами, в то время как Никола старалась подавить сумасшедшее желание расхохотаться. – Большое спасибо за то, что посидели с малышами…

– Мы больше не малыши, папочка, – возразила Саша с нежностью и, схватив его руку, прижала к своей щеке. – Мамочка говорит, что мы так выросли за последние два месяца, что она просто не может поверить. – И Саша схватила за руку и Мариетту.

Никола замерла, глядя на них. Ее словно молнией пронзила мысль, что ради благополучия Саши и Криса она не должна больше пускать все на самотек. Если Мариетта захочет вернуться снова, Никола, по крайней мере, не будет ей мешать. И этот любитель английского рожка тоже не должен стоять на пути – так же, как и Тара.

Скорость, с которой все это прокрутилось в ее голове, была под стать последовавшему за этим проявлению находчивости.

– Ральф, – сказала Никола, – я бы… с большим удовольствием показала вам Кэрнс. Я уверена, что Мариетта и Бретт захотят побыть какое-то время одни с Сашей и Крисом. Смотрите, как раз выходит солнце! Может быть, мы покатаемся?

– Ники…

– Никола…

Бретт и Мариетта сказали это в один голос! Мариетта – удивленно, Бретт – строго.

Но она с улыбкой посмотрела на них обоих.

– Не волнуйся, я позабочусь о нем, – успокоила она Мариетту и, расправив плечи, повернулась к Бретту. – Так не может продолжаться, – очень спокойно сказала она, – вам двоим нужно поговорить.

Она взяла Ральфа за руку и потащила его из комнаты.

– Она мне не говорила, – ошеломленно пробормотал Ральф Метколф.

Они обедали в бухте Пам-Коув, сидя под белым зонтом на зеленой лужайке, которая вела к пляжу. Солнце появилось из-за туч, хотя все еще было прохладно.

Никола попросила себе филе в кляре, сделанном на пиве, и салат, а Ральф – огромный бифштекс. Они заказали бутылку вина, и Никола, хотя и мучилась от мысли, что должна объяснять все совершенно незнакомому человеку, рассказала ему, что ее брак с Бреттом был всего лишь браком по расчету.

– И что это значит? – Он ошеломленно смотрел на нее.

Никола помолчала, потом деликатно спросила:

– Как… близко вы знаете Мариетту?

– Мы… мы вместе две недели. Но я уже давно боготворю ее, – сказал он без тени всякого смущения и отпил вина. – Она не

допускает того, чтобы я спал с ней, но я могу и подождать. Я хочу сказать, что мы не были бы вместе… если бы этому не суждено было случиться. – Но выглядел он довольно-таки растерянно.

– Этого я и боялась, Ральф. Понимаете, я думала, что я… являюсь временной заместительницей… на период вынужденного длительного пребывания Мариетты за границей. Бретта такой их брак не устраивал. А теперь я совершенно уверена, что вы… что она использует вас, чтобы заставить его ревновать. Вам не должно это нравиться, не так ли?

Он ненадолго задумался.

– Нет. Но к чему все эти эмоциональные травмы?

– Это два очень сильных человека, Ральф, – сказала Никола и вздохнула. – Любовь не всегда простая вещь, правда?

– Только не говорите этого мне, – сказал он угрюмо. – Может быть, вы сумеете мне объяснить, почему меня всегда тянет к более зрелым женщинам, у которых зачастую есть мужья, или бывшие мужья, или проклятущая карьера?

– Такое случалось с вами и раньше, Ральф? – с сочувствием спросила Никола.

– Случалось, – ответил он с грустью. – И продолжает случаться. Что, по-вашему, она собирается сделать со мной, когда вернет себе своего проклятого мужа? – Он огляделся, словно неожиданно почувствовал себя выброшенным на пустынную планету.

Никола закусила губу и вознесла пламенную молитву, чтобы то, что она делает, оказалось правильным.

– Может быть, – медленно сказала она, уклоняясь от вопроса, – вам следует попытать счастья с более молодыми женщинами? Но и не со мной, – поспешно добавила она, когда взгляд его неожиданно вспыхнувших глаз с надеждой остановился на ней. – Я… просто выражаю свое мнение. Наверняка найдутся… я хочу сказать, что вы такой… наверняка найдутся миллионы… – быстро сказала она, и тут кто-то тронул ее за плечо.

Она судорожно обернулась, ожидая увидеть Мариетту или Бретта, но это оказалась Тара.

– Ой, вы напугали меня до смерти! – воскликнула Никола. – Что вы тут делаете?

– Если вы могли приехать в Пам-Коув на обед, то почему я не могла? – с вызовом сказала Тара. – Но разве вам не следует быть дома, с вашей семьей? – добавила она язвительно. – Вместо того чтобы обедать с незнакомыми мужчинами… а Бретт знает об этом? – Она с крайним подозрением взглянула на Ральфа.

Как обычно, Тара выглядела великолепно, и на мгновение Никола оцепенела, потому что краем глаза увидела, как округлившиеся глаза Ральфа с изумлением остановились на Таре.

Нет-нет, не делай этого, Никола! – предостерегла она себя, но все равно сделала.

– Тара, извините… могу я представить вас и не хотите ли присоединиться к нам? Ральф, это Тара Уэллс, – сказала она, не дожидаясь ответа. При этих словах Ральф встал и улыбнулся Таре своей застенчивой ослепительной улыбкой.

Вот так и вышло, что Никола через какое-то время возвращалась домой одна, раздираемая приступами смеха и панического страха. Она оставила Ральфа и Тару одних в Пам-Коув.