Призрачные огни
Шрифт:
Он попытался откатиться подальше по мокрой земле, отталкиваясь здоровой рукой и культей, но быстро двигаться был не в состоянии. Продвинулся всего лишь на пару ярдов, когда Либен догнал его, наклонился, схватив за левую ногу, которая, к счастью, оказалась протезом, и поволок к открытой двери гаража.
Несмотря на темноту и дождь, Уитни видел это существо достаточно хорошо, чтобы понять, что в нем осталось так же мало человеческого, как и в любом звере. И оно было огромным и сильным.
В отчаянии Уитни ударил его здоровой ногой и попал по ноге. Существо взвизгнуло, но скорее всего не от боли, а от злости. В ярости оно так повернуло искусственную ногу, что протез соскочил с удерживающих его ремней. От пронизывающей боли у Уитни перехватило дыхание, а протез оторвался, сделав его еще более беспомощным.
В тесной кухоньке в квартире менеджера Рейчел только успела открыть мешок для мусора и вынуть пачку смятых и грязных ксероксных копий проекта «Уайлдкард», как услышала первый крик. Она сразу сообразила, что кричит Уитни, и нутром поняла, что причиной этого крика может быть только Эрик.
Отбросив бумаги, Рейчел схватила со стола пистолет, бросилась к двери черного хода, немного поколебалась и распахнула ее.
– Войдя в грязный гараж, она снова помедлила, потому что с обеих сторон ощущалось движение. Сильный сквозняк из боковой двери, открытой в бушующую ночь, раскачивал лампочку на шнуре. Тени от лампочки то прыгали вверх, то падали вниз и снова прыгали из каждого угла. Она осторожно оглядела груды хлама и старой мебели, которые в этом странном освещении казались живыми среди оживших теней.
Крик Уитни доносился снаружи, так что и Эрик, видимо, там, а не в гараже, решила она. И, отбросив всякую осторожность, побежала мимо черного «Мерседеса», перепрыгивая через банки с краской и мотки поливального шланга.
Раздался пронзительный, леденящий душу вопль, заглушивший крики Уитни, и Рейчел поняла, что это, вне сомнения, Эрик, потому что этот пронзительный вопль был похож на те, которые он издавал, преследуя ее в пустыне. Но на этот раз он был более громким и яростным и еще менее человеческим, чем раньше. Услышав этот чудовищный голос, она едва не повернулась и не бросилась прочь. Едва. Но она не могла оставить Уитни Гэвиса на произвол судьбы.
Рейчел выбежала через открытую дверь в ночь и бурю, держа пистолет наготове. Существо, когда-то бывшее Эриком, стояло спиной к ней всего в нескольких футах. Она вскрикнула от ужаса, потому что в руке оно держало оторванную ногу Уитни.
Через секунду Рейчел поняла, что это протез, но к этому времени она уже привлекла внимание зверя. Он отбросил протез в сторону и повернулся к ней, сверкая огромными глазами.
Вид его был настолько ужасен, что она в отличие от Уитни не могла издать ни звука. Попыталась, но голос ей отказал. Темнота и дождь милосердно скрывали некоторые подробности, но ей была видна огромная голова странной формы, челюсти, нечто среднее между волчьими и крокодильими, и масса острых зубов. Существо, одетое только в джинсы, без рубашки и ботинок, было на несколько дюймов выше, чем Эрик, и за покатыми уродливыми плечами у него виднелся большой горб. Грудь казалась необычно широкой, и создавалось впечатление, что она покрыта рогами, шипами или большими шишками. Длинные руки со странными суставами висели почти до колен. Такие кисти могли быть только у демонов, которые в огне ада вырывали человеческие души и поедали их.
– Рейчел… Рейчел… пришел к тебе… Рейчел, – сказало существо низким шепотом, тщательно выговаривая каждый слог, как будто оно уже почти забыло, как надо говорить. Его горло, рот, язык и губы уже не годились для человеческой речи. Каждый слог явно требовал от него страшного усилия и, возможно, причинял ему боль. – Пришел… за… тобой…
Оно сделало шаг к ней, руки раскачивались по сторонам со скрипящим, щелкающим, хитиновым звуком.
Оно.
Рейчел уже не могла думать о нем как об Эрике, своем муже. Теперь он стал отвратительным чудовищем, чье существование было насмешкой над всеми творениями Божьими.
Она в упор выстрелила ему в грудь.
Оно даже не поморщилось, когда пуля попала в него. Только пронзительно взвизгнуло, не столько от боли, сколько от сжигающей его страсти, и сделало еще шаг.
Она выстрелила еще раз, и третий, и четвертый.
Удары пуль вынудили существо пошатнуться, но оно удержалось на ногах!
– Стреляй! – закричал Уитни. – Убей его!
– Рейчел… Рейчел…
В обойме было десять патронов. Она сделала подряд последние шесть выстрелов так быстро, как только смогла, уверенная, что попала все шесть раз – в живот, в грудь и даже в лицо.
Оно наконец зарычало от боли и упало сначала на колени, а потом лицом в грязь.
– Слава Богу, – проговорила Рейчел дрожащим голосом, – слава Богу. – Неожиданно она почувствовала такую слабость, что ей пришлось прислониться к стене гаража.
Эрикоподобное существо рыгнуло, зарычало, дернулось и встало на четвереньки.
– Нет, – выдохнула она, не веря своим глазам. Оно подняло ужасную голову и уставилось на нее холодными разными глазами, горящими, как фонари. Глаза медленно закрылись, затем веки так же медленно поднялись, и теперь зрачки сияли ярче, чем прежде.
Даже если его измененная генная структура обеспечивает небывало быстрое заживление и воскрешение после смерти, не может быть, чтобы он мог оправиться так быстро. Если он мог ремонтировать и оживлять себя за секунды, получив десять пулевых ранений, тогда он не просто быстро выздоравливает, не только потенциально бессмертен – он непобедим.
– Умри же, черт бы тебя побрал! – воскликнула она.
Существо содрогнулось и выплюнуло что-то в грязь, затем оторвалось от земли и вскочило на ноги.
– Беги! – закричал Уитни. – Ради всего святого, беги, Рейчел!
У нее не было никаких шансов спасти Уитни. Если она останется, они погибнут вместе.
Пистолет разряжен. В «Мерседесе» есть коробки с патронами, но ей до них вовремя не добраться. Она уронила пистолет на землю.
– Беги! – снова закричал Уитни Гэвис.
Сердце готово было выскочить из груди. Рейчел кинулась в гараж, опять перепрыгивая через банки с краской и огородные шланги. Резкая боль прострелила лодыжку, которую она подвернула раньше, а раны от ногтей на бедре начали гореть, как свежие.