Призрачные огни
Шрифт:
Рейчел старалась не смотреть на неподвижные тела и отказывалась думать о том, что может находиться в огромных выдвижных ящиках.
Толстяк в спортивной куртке, которого звали Рональд Тескане, оказался адвокатом, представляющим интересы города. Его оторвали от ужина, чтобы он находился под рукой, когда Рейчел будет разговаривать с полицейскими и позднее, когда будет обсуждаться исчезновение тела ее мужа. Говорил он ласковым, почти елейным голосом и расточал свои соболезнования с такой легкостью, с какой масло выливается из бутылки. Пока полицейские разговаривали с Рейчел, он молча ходил взад-вперед за их спинами, то и дело приглаживая волосы белыми пухлыми руками – на каждой блестело по два золотых кольца с бриллиантами.
Как она и подозревала, двое мужчин в темных костюмах оказались полицейскими. Они показали Рейчел свои удостоверения и бляхи и, к счастью, не сочли нужным навязывать ей свое сочувствие.
Тот, что помоложе, дородный, с нависшими бровями, назвался детективом Хагерстормом. Он вообще в основном молчал, предоставив возможность задавать вопросы своему напарнику, и стоял неподвижно, подобно дубу с глубокими корнями, что составляло приятный контраст с мечущимся из угла в угол адвокатом. Хагерсторм наблюдал за происходящим маленькими карими глазками и сначала показался Рейчел туповатым. Но позднее она поняла, что он обладает интеллектом значительно выше среднего, каковой факт тщательно скрывает.
Ее беспокоило, что Хагерсторм с помощью особого шестого чувства, свойственного полицейскому, сумеет понять, что она лжет, и догадаться, о чем именно она умалчивает. Поэтому, старательно избегая встречаться с ним взглядом, она пыталась делать это как можно незаметнее.
Полицейский постарше, детектив Джулио Вердад, хрупкий человек со смуглым лицом, чьи черные глаза имели легкий пурпурный оттенок, какой бывает у спелой сливы, явно умел одеваться. Его летний синий костюм был прекрасно сшит, манжеты шелковой рубашки застегнуты золотыми запонками с жемчугом, темно-вишневый галстук украшен зажимом в виде тонкой золотой цепочки, на ногах – туфли того же цвета, что и галстук.
Хотя Вердад говорил короткими предложениями и несколько отрывисто, голос его был тихим и мягким, и этот контраст между голосом и манерой говорить несколько озадачивал.
– Вы познакомились с их охранной системой, миссис Либен?
– Да.
– Вы удовлетворены?
– Наверное.
Обращаясь к Бену, Вердад спросил:
– А вы кто?
– Бен Шэдвей. Старый друг миссис Либен.
– Старый школьный друг?
– Нет.
– Коллега по работе?
– Нет. Просто друг.
Сливовые глаза сверкнули.
– Понятно. – Он снова повернулся к Рейчел, – У меня есть к вам вопросы.
– Какие именно?
Вместо того чтобы сразу ответить, Вердад продолжил:
– Не хотите ли присесть, миссис Либен?
– Да, разумеется, нужен стул, – спохватился Эверетт Корделл и вместе с толстым адвокатом Рональдом Тескане ринулся вытаскивать стул из-за стола в углу.
Сообразив, что никто больше садиться не собирается, и не желая попадать в положение, когда все будут смотреть на нее сверху вниз, Рейчел заявила:
– Нет, благодарю вас, я постою. Не думаю, что разговор займет много времени. Мне вовсе не хочется здесь задерживаться. Так о чем вы хотели меня спросить?
– Необычное преступление, – заметил Вердад.
– Похищение трупа, – Рейчел старалась одновременно выглядеть и озадаченной, и возмущенной случившимся. Первое ей пришлось изобразить, второе было более или менее искренним.
– Кто мог это сделать? – спросил Вердад.
– Понятия не имею.
– Вы не знаете никого, для кого бы это имело смысл?
– Смысл украсть тело Эрика? Разумеется, нет.
– У него были враги?
– Он был не только гением в своей области, но и довольно удачливым бизнесменом. Гениям свойственно без всякого умысла с их стороны вызывать зависть своих коллег. И, безусловно, многие завидовали его богатству. И еще были такие, которые считали, что… он причинил им зло в процессе своего продвижения наверх.
– А он причинял людям зло?
– Да. Некоторым. Он был одержимым человеком. Но я сильно сомневаюсь, чтобы его враги могли опуститься до такого бессмысленного и страшного способа с ним поквитаться.
– Он был не просто одержимым, – бросил Вердад.
– Да?
– Он был жестоким.
– Почему вы так думаете?
– Я читал о нем. Он был жестоким.
– Что ж, возможно. И с тяжелым характером. Не стану отрицать.
– У жестоких людей могут быть заклятые враги.
– Вы хотите сказать, настолько заклятые, чтобы для них кража тела имела смысл?
– Возможно. Мне бы хотелось знать имена его врагов, людей, которые могли затаить на него зло.
– Вы можете получить эту информацию от тех, с кем он вместе работал в Генеплане, – заметила она.
– От сотрудников его компании? Но ведь вы – жена.
– Я знаю о его делах очень немного. Он не хотел, чтобы я знала. У него были очень четкие представления насчет того, где… мое место. Кроме того, год назад я от него ушла.
Вердад вроде бы удивился, но почему-то Рейчел понимала, что он проделал необходимую подготовительную работу и знал, о чем шла речь.
– Собирались разводиться? – спросил он.
– Да.
– С горечью?
– С его стороны – да.
– Тогда понятно.
– Что понятно?
– То, что вы ничуть не переживаете.
Рейчел уже давно начала подозревать, что Вердад гораздо опаснее, чем молчаливый, неподвижный и сосредоточенный Хагерсторм. Теперь она в этом убедилась.
– Доктор Либен обращался с ней безобразно, – Бен сделал попытку ее защитить.
– Ясно, – уронил Вердад.
– У нее нет причины горевать о нем.
– Ясно.
– Вы так себя ведете, – возмутился Бен, – будто речь идет об убийстве, черт побери.
– Разве?