Призрачный Легион
Шрифт:
– Я знаю, о чем ты думаешь, - вдруг сказал Сергей.
– Не бойся, я не заразный. Но я, наверно, скоро умру.
Мне стало стыдно. Но пересилить себя и подойти к нему я не могла. Особенно когда увидела, что рядом с ним валяется несколько зубов. Он не просто умирал, а разваливался на части.
– Я пойду, позову кого-нибудь, - сказала я.
– Нет, - в голосе Сергея послышался страх.
– Не говори никому. Меня убьют.
– Я скажу только в Легионе. Маринке, например. Ты же ей доверяешь?
– Я ей доверяю… - Сергей говорил уже с трудом.
– Но не хочу рисковать. А вдруг это все-таки
– Я вернусь, - решительно сказала я.
– Вместе с нашими. Зеноном или Анджеем. Мы тебе поможем.
– Хорошо, - он уже совершенно обессилел. Распростерся на полу, положив голову на руки.
– Только, пожалуйста. Не говори нашим.
***
Я только потом поняла, чего он так боялся. Сергей давно знал, что болен, но скрывал, сколько возможно долго. В глубине души он надеялся, что все обойдется, что его симптомы временные. Даже когда начали выпадать волосы, и кровь стала идти горлом, он еще надеялся. Его болезнь проявлялась не сыпью, а язвами, которых кроме него никто не видел. Он даже ближайшим друзьям не решался сказать об этом.
Сергей ЗНАЛ, от кого он заразился, но от этого было не легче. А потом о его болезни догадались те, кому положено было обо всем догадываться. Однажды ночью его схватили сонного, надели мешок на голову и вывезли в горы. Он не мог видеть тех, кто это сделал, но был уверен, что это люди особо приближенные к Людвигу. Тому необходимо было скрыть болезнь Сергея от Христана, в противном случае под удар попадал он сам и кое-кто еще. Сергей не сомневался, что его убьют. Но его просто целый день возили по горам, а потом бросили и запретили возвращаться в лагерь.
Он понимал. Убить его значило бы вызвать недовольство, а теперь его исчезновение можно свалить на вампира. Людвиг, видимо, давно подозревал, что он болен, и просто ждал удобного случая, чтобы избавиться. Он мог бы попытаться найти дорогу в лагерь, но слишком ослаб. Болезнь изнуряла его. К тому же, жить все равно оставалось недолго. Сергей решил покончить с собой, бросившись в пропасть. Но пропасти он не нашел, а через несколько часов потерял сознание от голода и усталости.
***
Очнулся Сергей в пещере. Сначала он просто чувствовал, что лежит на камнях и ему мучительно холодно и страшно хочется пить. Потом ему с огромным трудом удалось открыть глаза, которые уже начинали гноиться. Вокруг была темнота. И в этой темноте прозвучал насмешливый голос.
– Оклемался?
И кто-то зажег свечу. Сергей увидел Иштвана. И почти не удивился - ему было уже все безразлично.
– А, ты, - сказал он равнодушно.
– Собираешься добить? Мог бы сделать это и в горах. Зачем понадобилось тащить сюда?
– Собираюсь наблюдать, - пояснил Иштван.
– И по возможности наслаждаться.
Сергей приподнялся, пытаясь сесть, и только тогда обнаружил, что его ноги окованы. Он присмотрелся и увидел, что цепь вделана в стену пещеры.
– Неплохо устроился, - усмехнулся он.
– Что? А, ты об этом. Нет, тут уже было так. Я просто нашел это место. Удобно, правда?
– Да уж.
Сергей помолчал, осваиваясь со своим положением. Что ж, зато версия его смерти будет максимально правдивой. Хотя Иштван, похоже, не
– Знаешь, - сказал Сергей, - лучше бы уж ты меня высосал.
– У меня нет причины делать лучше ТЕБЕ, ты не находишь?
– холодно спросил Иштван.
– Я бы мог сделать с тобой сейчас все, что угодно, но я предоставляю тебя возможность умереть своей смертью. Разве это не великодушно?
– Я видел, КАК умирают от этой болезни, - ответил Сергей.
– Мне это не кажется великодушным.
– Хм… В любом случае, я мог придумать кое-что и похуже.
– Не сомневаюсь.
– Дать тебе попить?
– предложил Иштван вполне миролюбиво.
Сергей подумал - а стоит ли? Не лучше ли умереть от жажды, это быстрее, хоть и чересчур мучительно.
– Да, - сказал он, наконец.
– Возьми вон там, в жестянке. Вполне дотянешься. Я бы и покормил тебя, но у меня пока ничего нет. Только вечером Халька принесет.
– Она же тебе принесет.
– А я и совсем могу без еды. Не веришь?
– Верю.
– Я даже попрошу Хальку привезти какой-нибудь хлам, чтобы тебе не лежать на голых камнях. Сам-то я обхожусь без постели.
– Не боишься так со мной возиться?
– спросил Сергей.
– Сам заразишься.
– Не боюсь.
– Зря. Я вот не уберегся. Или к кровососам эта зараза не липнет?
Он говорил нарочито грубо, что бы показать, что не боится, но когда Иштван поднялся и медленными шагами направился к нему, Сергей похолодел от ужаса. Иштван подошел вплотную и опустился на корточки.
– Ты лучше скажи, - спросил он спокойно, - где подцепил эту радость. Мне интересно, а времени у нас хватит.
– Что-то не хочется мне с тобой откровенничать, - буркнул Сергей.
Иштван вздохнул.
– Мне жутко скучно, - объяснил он.
– Или ты будешь рассказывать, или я придумаю себе другое развлечение. Тебе не понравится.
– Ну, хорошо, - согласился Сергей.
Ему и самому давно хотелось поговорить об этом. Все равно с кем.
– Это все тот раб. Англичанин. Правда, выяснилось, что он не англичанин, а поляк по рождению… Яник. Он заболел. Вот этим самым. Его тогда надо было ликвидировать… но Людвиг посоветовал Христану замять это дело. Будто если во Взводе узнают, что у нас больной Красной Оспой, начнется паника, а так, мол, все обойдется. На начальной стадии эта болезнь будто не заразная… Сказали, что этот раб умер от голода. Но Людвиг и Христана обманул. Он не стал никого ликвидировать, а спрятал Яника у себя. Ему очень хотелось изучить эту болезнь. Он у нас вообще такой… Много чем интересуется.
– Точно, - задумчиво согласился Иштван.
– Мы это заметили.
– Ну вот. У Людвига есть что-то вроде подземного бункера. Маленькая такая пещерка под скалой, но светлая, и хорошо замаскированная. Там и держали Яника. Сделали ему клетку. Об этом, кроме меня и Людвига, знали всего несколько человек, в том числе Матвей и второй англичанин. Он нашего больного и кормил, и вообще ухаживал. Сначала никто кроме него вообще не решался туда входить. Но тому англичанину… Ничего не делалось. И Людвиг решил, что болезнь не заразная… Он и раньше, типа, так думал, а теперь убедился. Вот мы и осмелели. Стали входить к нему. Я особенно… Даже трогал его… А потом понял, что болен.