Призрачный мост Матиара
Шрифт:
— Вы ждёте, что я попрошу прощения?.. Но я не чувствую за собой вины!
Лачев на секунду онемел, а потом не выдержал:
— То есть обмануть меня, бросить в Саорсе, по-твоему, нормально?!
— Но ты же нас обманывал! — возразила Даниэль и тут же поправила себя: — ВЫ нас обманывали!
— Что?!.. Ты, милая, не сравнивай пак-ана с воробьём!.. — и колдун медленно прошёлся перед девушкой. — Я выдавал себя за другого не забавы ради и не ради собственной выгоды! Я блюду интересы государства!
— Красиво говорите, кене Лачев! Прямо как с трибуны! — Даниэль не сводила с мужчины напряженного
Лачев раздражённо клацнул зубами:
— Соплячка!
— Как вам будет угодно! — девушка отвернулась.
Он рассвирепел:
— Чего ты мне выкаешь постоянно?!..
Даниэль испуганно отшатнулась, и мужчина опомнился:
— …Не надо, Даня! Мы слишком хорошо знаем друг друга.
— Я не уверена в этом.
— Ты многое не понимаешь!
— Я понимаю, что Роду грозит смерть!
Гораций Лачев подошёл к девушке, раздираемый настолько противоречивыми чувствами, что голова шла кругом.
— Я почти взял этого волка за горло!
— Этот волк — наш друг!
Продолжала гнуть своё эта невозможная девчонка. Откуда столько упрямства в таком тщедушном тельце?! … Мужчина зажмурился, отступил на шаг и громко приказал:
— В казематы её!
— В казематы? — задушенно переспросила Даниэль, мгновенно растеряв весь свой боевой запал.
— Именно! — хмыкнул Лачев, отворачиваясь к окну, и едко добавил: — К пак-анам, в подземелье!
В казематах Тайной канцелярии никаких ящеров не было. Там было темно и сыро, а ещё холодно, несмотря на жаркое лето за окном. Просидев в одиночной камере до вечера, девушка основательно продрогла. Она сжалась в комочек и стучала зубами от холода и страха. Теперь Даниэль точно знала, что все рассказы о Тайной канцелярии и её хозяине правдивы. Она собственными ушами слышала стоны и крики узников. Не в силах удержаться, прижималась щекой к холодному железу, пытаясь расслышать, что происходит за дверью. Что там делали с заключёнными? Пытали? Почему они так кричали?!.. Но больше всего Даниэль напугал чей-то смех, отчаянный, безумный, словно неживой! От него мороз бежал по коже! Девушка в ужасе попятилась от двери, с ногами забралась на койку и обхватила себя руками. Её начало нервно потряхивать.
Когда рядом был Родик, всё выглядело несколько иначе, и Гораций Лачев со своей Тайной канцелярией казался чем-то далёким и не таким жутким. Даниэль в который раз огляделась по сторонам. Серые, ровные стены без окон, без плесени и без ржавых подтёков, отгороженное отхожее место и железная дверь. Камера была похожа на гроб: никакой связи с внешним миром, полная изоляция. Только каждые пять минут через узкое пространство проплывала белёсая дымка — охранное заклинание. Девушка, затаив дыхание, замирала, когда эта волна просачивалась сквозь её тело и исчезала в стене. А потом снова наступала обманчивая тишина. Лишь издалека доносились тяжёлые шаги охранника. И почему-то до крика не хотелось, чтобы эти шаги приближались к её камере!.. Воображение Даниэль живо рисовало высокую сгорбленную фигуру… может быть, даже не человека, а гоблина. Вот он идёт, с трудом переставляя ноги, лицо невыразительное и равнодушные глаза. Вот он подвешивает несчастного пленника на крюк в потолке. Вот он… Девушка затрясла
Сидеть скоро надоело. Теперь Даниэль бесцельно слонялась из угла в угол, не зная, что её ждёт, что придумает Егор… Не Егор — поправила себя девушка — а Гораций Лачев. Она помнила жуткие рассказы о главном ткаче Авреи-Десетры. Некоторые чересчур впечатлительные особы называли его чёрным сердцем королевства, имея в виду не цвет формы, а количество загубленных душ. Сейчас этим рассказам верилось как никогда легко.
Зловеще скрипнула железная дверь. Даниэль в страхе обернулась, уверенная, что пришли за ней, но это принесли ужин. Девушка уныло поковырялась в тарелке и отложила ложку. Аппетита не было. Не было вообще ничего, только давящее ожидание и страх перед неизвестностью. Вздохнув, Даниэль присела и подтянула коленки к груди. Каждое движение сопровождалось раздражающим скрипом койки. Слушая этот звук, Даниэль вспомнила крыс в Виридийской тюрьме. Содрогнувшись от омерзения, девушка пристально вглядывалась в углы камеры и жадно прислушивалась ко всем звукам…
А потом пришёл он — Гораций Лачев. Чужой, незнакомый, затянутый в строгую, казённую форму. Мужчина быстро оглядел сырое помещение, издёргавшуюся девушку и нахмурился:
— Ты неважно выглядишь.
— Для тюрьмы в самый раз, — усмехнулась пленница.
Шутку не оценили. Лачев поджал губы, отчего лицо приобрело особенно мрачный, пугающий вид.
— Твоё нахождение здесь было временным, пока меня не было в городе.
Даниэль понятливо кивнула и заметила:
— Я могла подождать и в твоём кабинете.
Лачев остановился, с невольным изумлением поглядывая на наглеющую «лисичку»:
— Серьёзно?! Ты думала, я оставлю тебя одну в СВОЁМ кабинете, когда ты так рьяно защищаешь волка?!
Даниэль спокойно встретила его насмешливый взгляд:
— Я не тронула бы ни одной вещи!
— Ещё вчера я бы тебе поверил, но не сегодня, когда ты спёрла все заработанные, в основном мной, деньги и смылась вместе с волком!
Гораций намеренно сменил официальный тон на привычную Даньке разговорную речь Егора. И оказался прав: девушка стала говорить с ним охотнее.
— А что мне оставалось делать?! Смотреть, как вы друг друга убиваете?!
Маг прищурился, но ничего не ответил. Заговорил о том, что действительно волновало его в данный момент:
— В Фектори вы с волком прилетели вдвоём, а на станции ты была уже одна. Значит, Гилмор остался где-то в городе?
Даниэль пожала плечами, отворачиваясь. Лачев недовольно скрипнул зубами, а в голосе отчётливо зазвучал холод.
— Что вы придумали?
— Ничего.
— Куда направился Родик Гилмор?
— Я не знаю.
— Даня, пожалуйста! — маг присел перед девушкой на корточки. — Скажи правду!
— Я не солгала тебе ни единым словом.
— Он не мог не сказать тебе, куда идёт, — возразил колдун.
— Это же Род, — улыбнулась Даниэль и развела руками. — Он вообще никогда передо мной не отчитывался, только с тобой советовался. И то, когда у него хорошее настроение. А эти сутки, как ты понимаешь, у него выдались невесёлые.
Лачев втянул воздух сквозь стиснутые зубы и криво усмехнулся: