Призрак в машине
Шрифт:
Мэллори сидел в огромной оранжерее, растянувшись в старом шезлонге. Кейт стояла тихо и следила за ним через стекло. Она давно не видела мужа таким спокойным. Мэллори хмурился, быстро перелистывал страницы и читал. Вот и хорошо. Пусть займется делом, хотя бы на время. В последние дни он разобрал бумаги тетки, съездил в контору «Пиппинс Дайрект» и поговорил с людьми, работавшими в саду. Привел в порядок почти весь огород, любезно общался с посетителями, но Кейт знала, что все это занимает его лишь частично. Она ощущала его растущую тревогу и догадывалась, что это как-то связано с Полли. Где она, как она, что она делает и с кем? Кейт хотелось разделить его заботы — она и сама
— Мэл, — сказала она, поднявшись по черным и белым ступенькам, — я вот что подумала…
— Угу.
— Как ты считаешь?..
— Подожди минутку.
— Хочешь сказать, что нашел рукопись, достойную твоего внимания?
Из кухни донесся ликующий крик. За ним последовал другой. Два голоса звучали, перекрывая друг друга. Кто-то (видимо, Дорис) завопил от радости. Кейт побежала к кухне. Похоже, случилось что-то важное.
Бенни сидела у кухонного стола; Дорис стояла, перегнувшись через ее плечо. Обе читали газету. Когда вошла Кейт, женщины умолкли и уставились на нее со странным выражением. Точнее, с вызывающим. Во всяком случае, Бенни смотрела на нее именно так. Дорис пыталась делать бесстрастное лицо, но складывалось впечатление, что она страдает запором.
— В чем дело, Бен? — спросила Кейт. — Что-то случилось?
— Случилось. — Бенни наклонилась и ткнула пальцем в черно-белую фотографию. — Вот что.
— Можно посмотреть?
Как ни странно, передавать ей газету Бенни не торопилась.
— Ради бога, — сказала Кейт, протянула руку и взяла газету. На фотографии была изображена сильно накрашенная женщина с черными волосами до плеч и темными глазами с тяжелыми веками. Черное платье с длинными рукавами и низким вырезом, на внушительной груди — крест, украшенный драгоценными камнями. Эту женщину звали Ава Гаррет; она казалась кадром из фильма о Дракуле. Кейт, которой неудержимо хотелось рассмеяться, взяла себя в руки и прочитала: «МЕДИУМ ЧУЕТ УБИЙСТВО. ПРАВДА ИЗ МОГИЛЫ». Внезапно ощутив неловкость, она бросила «Костонское эхо» на стол.
— Миссис Лоусон, я думаю, вам надо прочитать это, — сказала Дорис, внезапно ставшая похожей на воплощение мести. — Это о бедном мистере Бринкли.
— О Деннисе? — Кейт неохотно взяла «Эхо». Прочитала статью до конца. Сложила газету статьей внутрь, швырнула в мусорное ведро и сказала с большей досадой, чем была готова признать: — Как люди могут верить в такую чушь?
— Прошу прощения, — высокомерно сказала Дорис, — но это не чушь. Она описала комнату, в которой стояли машины. Во всех подробностях. Все сошлось.
— Теперь ты видишь, Кейт, — сказала Бенни, — что полиции придется меня выслушать.
— Бенни… — Кейт взяла ее за руку и бережно погладила костяшки, распухшие от артрита. Как еще она могла выразить свою любовь, отказываясь участвовать в этом заговоре фантазеров? — Брось ты эту затею. Ей-богу…
— Почему ты мне не веришь?
— Дело не в этом, — солгала Кейт. — Просто я боюсь, что ты доведешь себя до болезни.
Бенни упрямо уставилась в стол. Дорис вернулась к грязной посуде, стоявшей в раковине. Кейт пошла собирать падалицу для шарлотки. Когда она выбрасывала в ведро красновато-коричневую кожуру, то заметила, что газета исчезла. И Бенни тоже.
— Эта чокнутая опять здесь, — сказал сержант Трой.
— Какая именно? — спросил Барнеби. Казалось, других он в последнее время не встречал.
— Та, которая считает, что ее друга убили, помните? Эти жуткие машины…
— Я думал, мы с этим разобрались.
92
Радклифф Холл (настоящее имя Маргерит Радклифф-Холл) (1880–1943) — английская писательница, роман которой «Источник одиночества» вызвал скандал и одно время был запрещен в Великобритании за пропаганду лесбийской любви.
— Теперь у нее есть доказательства.
— Так поговори с ней. И выясни, в чем они заключаются.
— Она хочет видеть вас.
— Все хотят видеть меня. Джойс сказала это еще неделю назад. Причем довольно агрессивно.
— Это не займет много времени. — Трой сделал паузу. — День сегодня был легкий.
— Первый после Рождества.
— Она ужасно возбуждена.
— Ну и пусть.
— Может быть, у нее действительно что-то есть.
— О господи… Напомни мне ее имя.
Бенни уверенно вошла в комнату, держа в руках вышитую сумку. На ее серьезном розовом лице играла широкая улыбка. Она села напротив главного инспектора и сказала:
— Я знала, что вы поймете, как это важно.
— Мисс Фрейл, надеюсь, вы принесли нам жизненно важную информацию.
— Вот именно, главный инспектор. Время пустяков прошло. Здесь содержится неопровержимое доказательство того, что мой дорогой друг Деннис Бринкли был убит, — продолжила Бенни, раскрывая «Костонское эхо».
Трой примостился на широком подоконнике и раскрыл блокнот. Он слушал. Барнеби слушал. Бенни закончила чтение. Главный инспектор повернул голову и посмотрел на несчастного сержанта. Трой закрыл блокнот и приготовился выпроводить мисс Фрейл.
— Надеюсь, вы понимаете, что это значит? — уже не так уверенно спросила Бенни, вставая со стула.
— Да, мисс Фрейл, — ответил Барнеби, уверенный, что говорит правду. Он понимал, что эта женщина любила Денниса Бринкли и что его смерть огорчила ее до глубины души. На мгновение он подумал о ее родных. Поддерживает ли ее кто-нибудь дома, вызывает ли ей врача? К счастью, это не его дело.
— Теперь вы займетесь этим? — обернувшись, воскликнула Бенни, когда Трой вежливо, но решительно повел ее к двери.
— Не беспокойтесь, мисс Фрейл, — ответил Барнеби. — Мы сделаем все, что необходимо.
Глава пятнадцатая
Эндрю Латам откинулся на спинку кресла, стоявшего в кабинете Денниса. Его длинные ноги были скрещены в лодыжках, предплечья раздвинуты, пальцы сцеплены на затылке. Он следил за служащими через открытую дверь и испытывал от этого наслаждение. Эндрю привык к враждебности мужчин, которой они практически не скрывали. Но казалось, что теперь на него ополчились и женщины. Даже Гейл Фуллер, которую он после работы трахал всеми способами, уложив на фотокопировальную машину. Их негодование и то, что люди переставали разговаривать, едва он входил в комнату, доставляли Эндрю удовольствие. Он знал, о чем говорили сотрудники, разыгрывавшие слезливую скорбь. «Что будет дальше? Сохраним ли мы свои места? Сумеем ли найти другие?» Так было до сегодняшнего дня. Сегодня они передавали друг другу «Костонское эхо», ахали, изумлялись, смеялись или расстраивались.