Призрак

Киппер Тони

– Они забрасывали её камнями и помоями, кричали ругань и проклятья, но он ничего не сделал. Он отказался от неё, как только кто-то из соседей наклеветал на неё, – от воспоминаний сердце мальчика снова заболело, будто он вновь вернулся на площадь, а в ушах зазвенел крик его умирающей матери. – Я хочу, чтобы он страдал так же. Нет, я хочу, чтобы он страдал больше и дольше неё!

– Действительно, – удовлетворённо произнёс Мирейд. Именно такую реакцию он и ожидал. – Вы начинаете понимать, так-то лучше. Но как вы думаете, потеряв честь, ради которой он отрёкся от жены и ребёнка, станет ли смерть для него избавлением?

– Что? – не понял Эилерт, к чему клонил мужчина.

– Я слышал об отце юного гера, – с тяжёлым вздохом произнёс Мирейд, – он честолюбив, да к тому же рьяный католик. Едва лишь тень пала на его персону, как он тут же избавился от жены, что отбрасывала её. Вас же он не отправил вслед за матерью из-за честолюбия. Родная кровь не может быть порочной. Полагаю, они решили, что, избавив юного гера от чар грешной матери, спасают вашу душу. А отречение передало вашу жизнь в руки Господа. И, чтобы с юным гером ни случилось, отныне это никак не запятнает облик почтенного господина. Так какая участь для него страшнее – позор на всю жизнь или смерть?

Эилерт решительно вскинул голову, готовый дать очевидный ответ, но открыв рот, так и не произнёс ни звука. Слова мыслителя не сразу достигли ребёнка, но всё же он понял, что тот хотел до него донести.

– Лишиться уважения и влияния, – пробормотал мальчик уже не так рьяно, ведь этот ответ совершенно не устраивал его. – Но я хочу, чтобы он сгорел!

– Да, юный гер прав, – поспешил перебить его Мирейд, – это спорный вопрос. Но потому-то я и спрашивал, зачем вы хотите отомстить? Что для вашего отца подойдёт лучше всего? Долгая презираемая всеми жизнь или относительно быстрая смерть?

Мальчик снова задумался. В его понимании ужаснее всего – это смерть, ведь что ещё может быть страшнее? Но после слов Мирейда не всё стало так очевидно, как представлялось ему раньше.

– Презираемая жизнь, – всё же ответил ребёнок, обиженно опуская голову.

– А теперь, пожалуйста, запомните первый урок, юный гер. Все достойны жизни, как и все достойны смерти. Но ни юный гер, ни кто-либо другой, не вправе решать – чью жизнь прервать, до тех пор, пока не познает её истинную цену. А познав, вы не посмеете решать. Но об этом позже.

В последний раз Мирейд улыбнулся мальчику и решительно поднялся на ноги. В тот же момент кинжал, что покоился за поясом, выскользнул из кобуры и упал прямо на руку Эилерта.

Дэнис услышал звон выскальзывающей стали, но его реакции не хватило, чтобы перехватить оружие на лету, и остриё, как показалось на первый взгляд, вонзилось в тыльную сторону ладони ребёнка.

– О, Боже! – вскричал встревоженный Мирейд. Но кинжал отскочил от кожи Эилерта и упал в траву.

Мужчина оторопел, застыв будто статуя.

Тем временем мальчик поспешил поднять оружие с земли и подал ему рукоятью вперёд.

– Благодарю, – машинально произнёс Мирейд, а затем, очнувшись, – Идём! – схватил ребёнка за локоть и повёл в дом.

Заперев дверь на засов, мужчина подвёл Эилерта к очагу и, взяв ту самую руку, поднёс ладонь к свету. На детской коже не было ни царапинки.

– Мама всегда говорила мне имитировать боль, если что-то ударит меня или порежет, – пробормотал с грустью в голосе мальчик. – Когда я натыкался на что-то острое, я закрывал это место рукой и бежал домой. Мама перевязывала меня всякий раз, когда я падал. Она брала свиную кровь и, обмакнув бинты в ней, накладывала повязку.

– Вы не чувствуете боли? – спросил Мирейд внимательно глядя на ребёнка.

Эилерт не хотел смотреть на него. Он знал, что увидит в его глазах то же, что всякий раз видел во взгляде матери – страх.

– Нет, – не поднимая головы пробормотал мальчик, – боль я чувствую. Просто кожа не режется, каким бы острым не был нож.

Мирейд молчал. Его руки крепко сжимали запястье Эилерта.

Молчание затянулось. Тогда ребёнок решил всё же посмотреть на своего спасителя и поднял голову.

Мужчина всё это время внимательно смотрел на него, но в его взгляде мальчик не увидел ни страха, ни презрения. Мирейд смотрел на него так пристально, как не смотрел никогда и ни на кого.

– Юный гер пробовал, – проговорил мыслитель, не отводя глаз.

– Пробовал? – не понял Эилерт.

– Вы пытались разрезать вашу кожу ножом, – без толики сомнения сказал он. И мальчик не смог возразить, потому что он говорил правду. – Было больно?

– Как будто огнём полоснуло, остался след, но очень быстро всё прошло, – почему-то виновато ответил ребёнок.

– А огонь? – глаза Мирейда загорелись интересом.

– Однажды я обжёгся, но, как и с ножом, след остался ненадолго, сколько бы я не держал руку над пламенем.

Мальчик протянул руку к очагу, намереваясь продемонстрировать это, но мужчина остановил его.

– Запомните, юный гер, – серьёзно сказал он, – никогда и никому больше не рассказывайте об этом и не показывайте. Никогда!

– Но я ненарочно, – хотел оправдаться Эилерт.

– Я знаю, юный гер, – остановил его мужчина. И в его глазах мальчик разглядел не только интерес, но и тревогу. Неужели этот человек, с которым он знаком едва ли больше месяца переживает за него. Но почему?

– Ступайте спать, юный гер, – выпрямляясь, произнёс Мирейд, – завтра нужно встать до восхода.

– Зачем?

– Увидите.

Глава II Призрак выбора

Солнце ещё не взошло, но горизонт уже окрасился в алый. Эилерт стоял перед деревянным люком в земле за домом и удивлялся тому, что у этой лачуги есть погреб.

– Зачем нам идти туда? – спросил он.

– Там нет света, – невозмутимо ответил Мирейд, разглаживая в руках какую-то чёрную ткань.