Призрак
Шрифт:
На самом крупном снимке была запечатлена группа из восьми молодых актеров. Они стояли на сцене в пятне света, протянув руки к публике, словно только что закончили какой-то спектакль с пантомимами и танцами. Лэнг, одетый в полосатую куртку, галстук-бабочку и соломенную шляпу, замыкал их ряд справа. На другом краю находились две девушки в сетчатых колготках, трико и в туфлях на высоких каблуках: одна с короткими белокурыми волосами, другая с темными кудряшками — возможно, рыжая (черно-белое фото не позволяло судить об этом наверняка). Симпатичная парочка. Кроме Лэнга, я узнал на фотографии еще двух мужчин: первый стал знаменитым комиком, второй — известным актером. Третий парень выглядел старше остальных: возможно, в ту пору он работал аспирантом. У каждого из восьми исполнителей на руках были белые перчатки.
Небольшая записка, приклеенная
В нижнем левом углу располагалась печать с надписью: «Вечерние новости Кембриджа». Чуть выше и по диагонали синей шариковой ручкой был написан телефонный номер, который предварялся британским международным кодом. Очевидно, Макэра, неутомимый изыскатель исторических фактов, напал на след одного из исполнителей. Мне стало интересно, кому из семерых людей принадлежал записанный номер. Возможно, этот человек помнил о событиях тех лет, к которым относилась фотография. Я чисто импульсивно вытащил из кармана мобильный телефон и набрал указанные цифры.
Вместо привычных двухтоновых британских гудков я услышал монотонный американский сигнал вызова. Мне пришлось ждать ответа довольно долго. Когда я уже хотел отключиться, гудок оборвался, и мужской голос сказал:
— Ричард Райкарт слушает вас.
Гнусавый голос с явным колониальным акцентом («Ричорд Ройкорт слушоет вас») безошибочно принадлежал бывшему министру иностранных дел. В нем чувствовались настороженность и изумление.
— Кто это? — спросил он.
Я тут же прервал контакт. Фактически меня обуял страх. Я отбросил телефон на кровать. Через тридцать секунд он зазвонил. Я метнулся к нему, проверил входящий номер (тот оказался скрытым) и быстро отключил питание. Какое-то время я находился в таком ошеломленном состоянии, что не мог даже двигаться.
Не нужно спешить с выводами, убеждал меня рассудок. Пока мне было известно лишь то, что Макэра записал этот номер на обратной стороне фотографии и, возможно, созвонился с Райкартом. Я осмотрел почтовые печати на пакете и выяснил, что посылка покинула пределы Соединенного королевства третьего января — за девять дней до смерти Макэры.
Внезапно мне захотелось отыскать все улики, оставшиеся в комнате после моего предшественника. Это стало жизненной необходимостью. Я торопливо выбросил из шкафа остатки его одежды и, вытащив ящики, перерыл трусы и носки Макэры. (Оказалось, что он носил толстые длинные гольфы и мешковатые спортивные трусы. Этот парень имел старомодные вкусы.) Я не нашел среди вещей никаких личных бумаг — ни дневников, ни записной книжки, ни писем, ни даже книг. Возможно, после смерти Майка все документы забрала полиция. Я вынес из ванной комнаты его синюю пластиковую бритву, зубную щетку, расческу и прочие мелочи. Наконец работа была завершена: все материальные следы Макэры, бывшего помощника достопочтенного Адама Лэнга, вместились в пластмассовый чемодан и приготовились к отправке на свалку. Я вынес это чудовище в коридор и потащил к солярию. Он мог оставаться там до лета. Лично меня это нисколько не заботило — лишь бы я не видел его снова. Мне потребовалось некоторое время, чтобы перевести дыхание.
И все же, вернувшись в его… мою… нашу комнату, я чувствовал затылком, как тень Майка вприпрыжку носилась следом за мной.
— Отвали, Макэра, — прошептал я со злостью. — Отвали и оставь меня в покое. Дай мне закончить книгу и убраться отсюда.
Я небрежно засунул снимки обратно в пакет и осмотрелся, выискивая место, чтобы спрятать его. Затем я усмехнулся и спросил себя, зачем мне нужно было прятать фотографии. Они не содержали в себе никакой государственной тайны. Они не имели ничего общего с военными преступлениями. На них был запечатлен молодой студент-актер, пивший шампанское вместе с друзьями. Происходило это тридцать лет назад — на речном берегу в погожий солнечный день. Телефонный номер Райкарта мог появиться на обратной стороне одного из снимков по сотне причин. Однако я интуитивно знал, что пакет требовалось спрятать. Поэтому (признаюсь со стыдом), в отсутствии других светлых идей, я воспользовался старым приемом: поднял матрац и сунул пакет под него.
— Ленч, сэр, — донесся из коридора мягкий голос Деп.
Я быстро обернулся. Впрочем, даже если она видела мои манипуляции с пакетом,
— Миссис Лэнг на прогулке? — спросил я.
— Нет, сэр. Она уехала в Виньярд-Хейвен. За покупками.
Экономка приготовила мне пару клубных сэндвичей. Я сел на высокий стул у бара и приступил к еде, пока она заворачивала какие-то продукты в тонкую фольгу и укладывала их в один из шести безупречно сверкавших холодильников. Мне нужно было составить план дальнейших действий. В нормальных условиях я бы заставил себя вернуться к столу и, скорее всего, продолжил работу над книгой до вечера. Но сейчас — впервые за долгую карьеру «призрака» — я оказался выбитым из колеи. У меня ушло полдня на составление милых интимных воспоминаний о событии, которого не существовало — не моглосуществовать, — потому что Рут Лэнг приехала в Лондон только в 1976 году и к тому времени ее будущий супруг уже почти год состоял в своей партии.
Моя мечта о быстрой обработке кембриджской главы (которая прежде представлялась мне такой же простой, как типовая анкета) вдруг наткнулась на неприступную стену. Кем же был этот баловень удачи, покоритель дамских сердец и прирожденный актер, совершенно безучастный к политике? Почему Лэнг вдруг стал партийным активистом и завсегдатаем муниципалитета, если в ту пору он еще не встретил Рут? Такое превращение должно было иметь причину, а я не улавливал ее. У меня возникла проблема с идентификацией бывшего премьер-министра. Он перестал быть достоверным персонажем. В живом общении или играя на телевизионном экране роль государственного деятеля, Лэнг представлялся сильной личностью. Но когда я сидел и думал о нем, он растворялся. Исчезал! Я не мог воплотиться в него — не мог выполнить свою работу. В отличие от тех чудаков из шоу-бизнеса и спорта, с которыми мне доводилось сотрудничать в прошлом, я просто не улавливал характера Лэнга.
Достав мобильный телефон, я решил дозвониться до Райнкарта. Но чем больше я размышлял о возможной беседе, тем меньше мне хотелось начинать ее. Что я мог сказать ему? «Привет, вы не знаете меня, но я заменил Майка Макэру и теперь помогаю Адаму Лэнгу. Я предполагаю, что Макэра разговаривал с вами за день или два до того момента, как волны вынесли его мертвое тело на берег». Положив телефон в карман, я какое-то время не мог избавиться от образа грузного тела Макэры, которое перемещалось взад и вперед в прибойной волне. Интересно, он бился об скалы или его вынесло на мягкий песок? Как называлось то место, где его нашли? Рик упоминал о нем, когда мы обедали в лондонском клубе. Кажется, Ламберт и что-то там еще.
— Деп, извините, — сказал я экономке. — Можно задать вам вопрос?
Она повернулась ко мне и отошла от холодильника. У нее было сказочно красивое лицо.
— Да, сэр?
— Вы случайно не знаете, имеется ли в доме такая карта острова, которую я мог бы позаимствовать?
Глава 10
В идеале можно создать книгу, проведя с клиентом лишь серию интервью и выслушав его слова. Однако дополнительное расследование поможет вам раскрыть более достоверные и интересные эпизоды его жизни.
Место находилось в десяти милях от особняка на северо-западном берегу острова. Оно называлось бухтой Ламберта.
Многие местные названия оказались довольно забавными: Ручей черной воды, Пруд дядюшки Сета, Индейский холм, Дорога в бухту тухлой селедки. План острова напомнил мне карту из детской приключенческой книжки, и это странным образом повлияло на мое решение: я захотел совершить небольшую забавную экскурсию. Деп предложила воспользоваться велосипедом («О, мистер Райнхарт хранит много-много велосипедов для своих гостей»). Ее идея почему-то понравилась мне, хотя я не крутил педали уже много лет и в глубине души знал, что ничем хорошим это не кончится. С тех пор, как обнаружили труп Макэры, прошло три с половиной недели. На что я собирался там смотреть? Однако любопытство является мощным человеческим стимулом — чуть слабее секса и жадности, но, уверяю вас, гораздо сильнее альтруизма. А я был любопытным человеком.