Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе
Шрифт:
— Ты кого-нибудь из них знаешь? — спросила Мамаша.
Улыбка исчезла с лица Амиго. Но он покачал головой.
— Никого из них раньше не видел. Ни одного…
— Ну, теперь, небось, крыть нечем? — сказал Фернли, но на Дэвиса не глядел. Как бы обращался ко всем нам. Дэвис посмотрел на судью, но судья промолчал. Мне показалось, Дэвис сейчас заплачет. Он был раздавлен. Раньше я и не представлял себе, как близко он принимает это к сердцу. Я думал, здесь, так сказать, состязание между его убеждениями и нашими чувствами, а теперь
Дэвис без большой уверенности в голосе обратился к Тетли:
— Уже поздно, майор. Вы не поймаете их сегодня.
— Если не сегодня, то значит никогда. Погода портится. По всей вероятности, надвигается снежная буря. У нас есть время. Со скотом они идут медленно, и на перевале им свернуть некуда.
— Да, да, это верно. — С озадаченным видом Дэвис запустил пальцы в волосы.
— В котором часу Амиго видел их? — спросила Мамаша.
— Кажется, около четырех. Так, Амиго?
— Да!
— В четыре часа у перевала, — сказал Фернли. — Тогда мы наверняка их догоним!
— Вы, майор, не слишком спешили сообщить нам эти сведения, — сказал судья. Меня несколько удивило, что он по-прежнему держится сторонником Дэвиса.
Тетли посмотрел на него со всегдашней своей улыбочкой. Каждый раз, возникая на его губах, она имела другое значение.
— Мне хотелось, чтобы мой сын поехал с нами, а он был на пастбище.
Тетли-младший сидел в седле, вцепившись руками в луку. Он покраснел, однако, никак иначе не показал, что слышал эти слова. У всех у нас, наверное, мелькнула мысль, что ни на каком пастбище сын не был, но мы промолчали.
Дэвис сделал еще одну попытку.
— Шериф обязан присутствовать при этом.
— А разве его нет? — осведомился Тетли. — В этом случае мы должны будем обойтись своими силами.
— Майор Тетли, — умоляюще сказал Дэвис, — вы не должны допустить линчевания.
— Этого я меньше всего хочу. — Голос Тетли звучал сухо и брезгливо.
— Значит, вы привезете их сюда и предадите суду?
— Я хочу сказать, что я всего лишь один из потерпевших. И подчиняюсь воле большинства.
Мамаша с усмешкой посмотрела на Дэвиса.
— Вон оно, твое хваленое большинство! Тебе же и отскочило!
Дэвис обвел взглядом собравшихся, но ни в ком не нашел сочувствия. Я и сам старался не смотреть на него. Теперь мы хотя бы знали, куда едем, зачем и за кем, и нас очень воодушевило известие, что угонщиков всего трое. Раньше-то считали, что участвовать в таком дерзком налете, средь бела дня, должны были по меньшей мере человек двадцать.
Когда Дэвис попробовал еще что-то сказать, Уайндер и Фернли посоветовали ему помолчать.
Судья выпрямился и расправил плечи:
— Тетли, вы не хуже моего знаете порядок действий, предписываемых законом в подобных случаях. Дэвис просит лишь о том, о чем всякий благонамеренный гражданин догадался бы сам без специального напоминания. Он хочет, чтобы уполномоченный отряд действовал под руководством официального представителя власти и чтобы это действительно был отряд, а не банда линчевателей.
— Ризли назначил меня своим заместителем, — громко сказал Мэйпс.
Судья не сдавался.
— Такие действия незаконны, майор! — выкрикнул он. — Тетли смотрел на него без ухмылки. — Тем не менее я не могу их полностью осудить. Обстоятельства требуют от нас действий. Но линчевания я оправдать не могу и никогда не оправдаю!
— Не оправдаете? — осведомился Тетли.
— Да будет Бог мне свидетель! Я настаиваю, и Дэвис просит, и каждый бы попросил, чтобы вы привезли этих людей сюда, где они будут преданы законному суду!
— До сих пор судье приходилось иметь дело только с пьяницами да с индейцами-дебоширами. — Мамаша состроила сочувственную мину. — Ясно, такое предприятие ему не по нутру…
— Вот против таких настроений, — заорал судья, тыча пальцем в Мамашу, — против таких настроений я должен протестовать! Легкомыслие! Легкомыслие и предрассудки в вопросах жизни и закона!
— Заслуживают порицания, — сказал Тетли, улыбнувшись Мамаше. — Мы соблюдаем порядок и истинную законность, — обратился он к судье.
— Едем мы или нет? — добивался Фернли.
Тетли взглянул на него:
— Со временем, — и повернулся к Живодеру. — Мэйпс!
— Слушаю, сэр?
— Говорите. Ризли вас оставил своим полномочным заместителем? В таком случае наделяйте полномочиями нас, остальных!
— Это незаконно, — возразил Тайлер. Кажется, улыбочки и скользкие речи Тетли окончательно взбесили его.
— А по мне — так сойдет. Иди, Живодер, заводи молитву, — крикнул Смит.
Мэйпс посмотрел на Тетли. Тот ничего не сказал, даже не кивнул. Едва заметная улыбка тронула уголки губ.
— Как вы на этот счет, ребята? — спросил нас Мэйпс.
— Мэйпс, — заорал на него Тайлер, — это не может иметь законной силы! Вы сами нарушаете закон подобными действиями!
Ковбои смотрели на Мэйпса. Раздались выкрики: «Ну, давай, давай, Живодер!» «Какая разница — ты ли, другой ли?», «Не робей, шериф!»
— Поднимите правую руку, — сказал Мэйпс. Мы подняли. Он стал произносить слова присяги, в которых сам, однако, часто путался. — Скажите: «Клянусь!» — велел он нам. Мы хором сказали.
Фернли первым выехал из гущи всадников. Мы ватагой последовали за ним. Дэвис остался один посредине улицы. Он, казалось, не слышал даже судью, когда тот во внезапном приступе ярости закричал нам вдогонку:
— Тетли, вы доставите сюда этих людей живыми, иначе, Богом клянусь, вы ответите за это — вы вместе с вашей нечестивой шайкой! Все до единого ответите, это я говорю, как окружной судья!