Призраки Эхо
Шрифт:
И вновь точно по заказу Синеглаз услышал зов теперь уже коронованной принцессы Сансары. Савитри пришла в себя. Она лежала в каком-то помещении, напоминавшем импровизированный госпиталь в танке или медотсек «Нагльфара». Во всяком случае дырявая обшивка стен выглядела такой же потрепанной, а оборудование еще более древним. Даже лечебницы для бедняков при храмах Великого Се находились в менее плачевном состоянии.
Впрочем, руки человека, который сейчас осматривал принцессу, умели, казалось, лечить одним лишь прикосновением. Тем более необходимых для андроида препаратов в его незамысловатой аптечке хватало.
Выпроводив назойливых Билли и Тьяо, он позволил остаться в кабинете лишь одноногому рыжему детине и чернокожему крепкому парню, который смотрел на Савитри завороженным взглядом паломника, узревшего свое божество. И нельзя сказать, что это внимание принцессу раздражало.
Впрочем, она слишком устала и хотела пока просто отдохнуть, давая возможность ранам затянуться. Но Синеглаз мог сказать с уверенностью, что молодой врач и его товарищи будут охранять покой наследницы рода раджей с истовостью настоящих паладинов, и всяким отребьям, если те вздумают предъявить на девушку права, придется сначала иметь дело с ними.
— Постой-постой, — прервал рассказ Синеглаза Цветан. — Как, ты говоришь, этот молодой врач выглядел?
Синеглаз еще раз описал.
— Да точно это Вундеркинд, — просиял Прокопий. — Еще и богадельню Далена к рукам прибрал.
— Какой такой Вундеркинд? — насупилась Пэгги.
— Наш человек и хороший парень, — устало улыбнулся Гу Синь.
— Эх, как бы ему весточку передать, — мечтательно протянул Прокопий.
Эркюль, словно ожидавший этой просьбы, выпустил на свободу одного из своих питомцев. Оказывается, мартышки каким-то образом сумели перекочевать из скафандра в недра комбеза. Или они с самого начала там сидели, а потом притаились так, что охотники их не заметили?
Хотя подвижный зверек ощутимо радовался свободе и смене обстановки, он не стал сопротивляться, когда Эркюль позвал его к себе, и, выполняя понятную только им двоим команду, сноровисто извлек из потайного кармана хозяина карандаш и бумажный блокнот.
— Это еще что за папирус? — неодобрительно глянула на письменные принадлежности Пэгги, которая явно не доверяла такому ненадежному и нерациональному средству связи, как мартышки.
— На случай обыска я не стал навешивать на Матильду и ее сородичей никаких гаджетов, — любовно поглаживая обезьянку, пояснил Эркюль. — Дедовские методы надежнее.
— Но как она Вундеркинда отыщет? — задал резонный вопрос Гу Синь, закончив короткое зашифрованное послание замысловатым знаком, напоминающим храмовую абугиду.
— Матильда родилась на Сербелиане и земляков чует за версту, — доложил Эркюль, сноровисто запаковывая записку под ошейник.
Наручники ему совершенно не мешали.
— К тому же, она вряд ли забыла наглого мальчишку из Мураса, который сначала дергал ее за хвост, а потом угощал засахаренными фруктами. Во время последней встречи они очень мило общались.
Внимательно выслушав все инструкции, Матильда без особого труда протиснулась между прутьев решетки, пробралась мимо охраны и скрылась во тьме шурфа где-то за пределами защитного поля. Пленники, которым приходилось делать перед надсмотрщиками вид, будто ничего не
— Но как Брендан узнает, куда нас отправили? — вполголоса поинтересовался Цветан.
— На нижнем участке рудника не менее трех десятков шурфов, и к каждому надо как-то подобраться, миновав охрану, — пояснил Прокопий. — А если кого-то и вправду отправят в лабораторию?
— Так у меня есть еще Брунгильда, Виолетта, Роланд, Зигфрид, Гектор и Меркурий, — похвастался Эркюль, указывая куда-то под комбинезон. — Даже если нас разделят, они дорогу к каждому отыщут. Так что еще посмотрим, кому достанется дырка от бублика!
Синеглаз вспомнил, что Роланд и Зигфрид в краю вестников слыли великими героями, а Брунгильда и Меркурий приходили к людям, чтобы поведать им волю богов. Хотелось верить, что мохнатые любимцы Эркюля свои горделивые имена тоже неспроста носят.
И все же их будущее выглядело более чем туманным, и все пленники, кроме неисправимого оптимиста Эркюля, похоже, это понимали. Не просто же так поникли могучие плечи Шаки, а у Цветана совсем обвисли еще недавно топорщившиеся боевым задором усы. Гу Синь и Прокопий пока крепились, но командир отряда явно страдал от судорог в мышцах, постепенно отходящих после временного паралича, а здоровяка-вестника мучил жестокий кашель.
Особенно пугал вид Пэгги. Боевой андроид, погрузившись в режим экономии энергии, точно сломанная кукла с остекленевшими глазами, притулилась к грязной стене и даже, кажется, не дышала. Зато Джошуа Грин шебаршился и дрожал за десятерых.
Глядя на него, и Синеглаз почувствовал, как отступивший от избытка переживаний и новостей холод снова находит доступ к защищенному лишь тонким комбинезоном телу, а желудок воркочет докучливую песню. Или это трепыхалось затиснутое между отчаянием и надеждой сердце?
— Не журись, дитятко, и не из таких переделок выпутывались! — ободряюще придвинулся к Синеглазу Эркюль.
Княжич невольно позавидовал его оптимизму. Он попытался утешить себя мыслью о том, что даже если он погибнет на руднике, это не запятнает чести его рода. В конце концов, после разгрома уцелевшие на Васуки асуры выполняли работу мусорщиков или прачек, а не менее грязное ремесло мясника считалось даже почетным.
Но рудник в этот раз ему увидеть не довелось. Он уже кое-как пригрелся под боком у Эркюля и начал от усталости и скуки клевать носом, когда его сладкие грезы прервал резкий простуженный голос.
— Ну и где там ваш пиратский ублюдок?
— Этот, что ли? — переспросил другой, напоминающий клекот летающего ящера.
— Какой чумазый! Сущий дикарь! Не нахвататься бы от него паразитов!
— Я вам покажу ублюдка, кавуковы дети! А своих потрохов на обед попробовать не желаете?
Хорошо, что охотники не понимали сольсуранского наречия! Синеглаз, который успел задремать, как раз видел во сне покои родного дворца, где он мог сутками есть сладости и нежиться на мягких меховых покрывалах, а расторопные слуги были готовы исполнить малейшую его прихоть. Поэтому, услышав неслыханное оскорбление, да еще сказанное таким пренебрежительным тоном, он аж подскочил на месте. Да как они смеют! Потом он опамятовал, что дворец-то остался где-то на Васуки, а он застрял в треугольнике Эхо в двойном плену.