Призраки грядущего
Шрифт:
Старик отпустил его руку.
— Дни моего народа сочтены, и наступает время азтаков. Но скоро придут иные времена, и азтаки, в свой черед, увидят, как рушатся их дома и гибнут в муках их сородичи. Впрочем, меня это не радует. И я не хочу быть здесь, когда моих детей постигнет горькая учесть. Нынче ночью я хотел умереть — тихо, на этом вот камне, но теперь я пойду с тобой и умру на другом камне, а после сольюсь с Мировой Мечтой.
— Не знаю, как и благодарить тебя за это.
— Пойдем, — сказал старик, слезая
Чареос выдернул саблю из умирающего азтака и оглянулся посмотреть, не нуждаются ли в помощи его товарищи. Бельцер, подняв топор, стоял над мертвым врагом. Маггриг и Финн спрятали ножи и убрали стрелы в колчаны. Вокруг лежали девять убитых азтаков. Чареос взглянул на солнце: близился полдень, серебристо-серые Врата призывно мерцали.
— Куда, во имя Бара, девался Киалл? — проворчал он.
— Я пометил уйму деревьев, Чареос, — сказал Финн. — Думаю, он мертв.
Бельцер, стоя на коленях рядом с трупом врага, пытался снять золотой обруч, который тот носил на лбу. Маггриг предостерегающе крикнул — из леса высыпали новые азтаки.
— Назад! — закричал Чареос.
Бельцер с руганью встал, а Маггриг и Финн бросились к воротам. Бельцер взревел, подняв топор, и азтаки приостановились. Великан вбежал в ворота, и Чареос устремился за ним.
На той стороне ярко светила луна, и холод после жаркого леса пробирал до костей. Копье пролетело сквозь Врата и зарылось в снег. Бельцер, сунув в проем руку и голову, размозжил топором череп врага и отбросил его назад. Вслед за этим настала тишина.
— Столько золота, — сказал Бельцер, — а мне ни крошки не досталось.
— Зато ты остался жив, — заметил Финн. — Да что в этом проку?
— Довольно! — рявкнул Чареос. — На той стороне остался наш товарищ. Перестаньте спорить и дайте мне подумать.
Маггриг развел костер в кругу камней около Врат, и все собрались у огня.
— Ты хочешь вернуться туда, Мастер Меча? — спросил Маггриг.
— Сам не знаю, дружище. На первый раз нам повезло, но теперь они, думаю, поставят у Врат охрану, и опасность намного возрастет.
— Я готов вернуться, — сказал Бельцер.
— Ради парня или ради золота? — осведомился Маггриг.
— Ради того и другого, если тебе так любопытно, — огрызнулся Бельцер.
— Нет, это безрассудно, — покачал головой Чареос. — Киалл там один, но парень он смышленый. Финн оставил зарубки, и Киалл, если он жив, найдет дорогу к Вратам. Будем ждать его здесь.
— А что, если ты был прав насчет стражи? — спросил Бельцер. — Как же он сюда попадет?
— Они скорее всего будут следить, не покажется ли кто с этой стороны, авось парень и проскочит.
— Ты кое о чем забываешь, Чареос, — заметил Маггриг. — Если он неверно выберет время, неизвестно, куда Врата его заведут.
— Говорю вам, он парень башковитый.
— Мы тут насмерть окоченеем, дожидаясь, — проворчал Бельцер. — На той стороне хотя бы тепло.
— Но почему здесь такой холод? — недоуменно спросил Финн. — Когда мы уходили, была оттепель. Не могла же погода так быстро перемениться.
— Не обязательно быстро, — ответил Чареос, плотнее запахиваясь в плащ. — Когда я впервые заглянул за Врата, мне показалось, что я проторчал там на морозе больше часа, а вы сказали, что прошло всего несколько мгновений. Мы провели за воротами сутки — возможно, здесь прошла целая неделя, а то и месяц.
— Хорошо бы не месяц, Чареос, — поежился Маггриг. — Если это правда, мы застрянем в этой долине на всю зиму — а дичи здесь мало.
— Чепуха, — фыркнул Бельцер. — Пройдем обратно во Врата, выждем несколько тамошних суток и вернемся весной. Верно ведь, Чареос?
Мастер Меча кивнул.
— Так чего же мы ждем? Пойдем обратно и отыщем парня. Бельцер поднялся на ноги. Финн хотел урезонить его, но тут над костром поднялась искра и повисла в воздухе. Она стала медленно расти и превратилась в светящийся шар. Бельцер, разинув рот, вскинул топор. Все остальные не сводили глаз с мерцающей сферы, которая выросла до величины человеческой головы. Свет немного померк, сфера сделалась почти прозрачной, и в ней показались Врата, вокруг которых бушевала метель. В них входили две крошечные фигурки.
— Это Окас, — заявил Бельцер. — И парень с ним. — Он оглянулся, но в настоящих Вратах было пусто. Картина в сфере стала мерцать и изменилась. Путники увидели хижину Финна : жарким огнем, пылающим в очаге. Окас, скрестив ноги и «крыв глаза, сидел перед огнем, а Киалл — за столом.
Сфера исчезла.
— Он нашел старика, — сказал Бельцер. — Нашел Окаса.
— И вернулся назад раньше нас, — добавил Финн. Чареос затушил костер, и все четверо зашагали по снегу через долину.
В хижине Окас открыл глаза и сказал:
— Они идут.
— А я уж начал терять надежду, — признался Киалл. — Двенадцать дней в этом лесу — долгий срок.
— Они ушли оттуда раньше нас, — усмехнулся Окас. — Просто я знаю, как пользоваться Вратами, а они — нет. — Старик встал и потянулся. Он был мал, не больше пяти футов ростом, сутулый и с торчащим животом. Ему могло быть сколько угодно лет, от шестидесяти до ста, и казалось, что сильный ветер способен сбить его с ног. Однако он проделал весь путь по снегу в одной набедренной повязке, нисколько как будто не страдая от холода и усталости. При этом он почти не оставлял следов на снегу, словно весил не больше птицы. — Расскажи мне все, что ты знаешь о великом хане, — сказал он Киаллу.