Призраки озера
Шрифт:
– Ну что ты, Мэлори! Она, конечно, трудный ребенок… Да еще в переходном возрасте…
Рука Келли потянулась к мокрым волосам и платью Мэлори, и та на мгновение закрыла глаза. Казалось, она собралась с силами, сделала глубокий вдох и только после этого открыла глаза.
– Я все понимаю. – Теперь голос Мэлори звучал спокойнее. – Поверьте мне, Келли, я стараюсь быть снисходительной. Стараюсь подружиться с ней. Я полностью перекроила свое расписание за последний месяц, чтобы мы почаще были вместе. Я беру ее играть в теннис. Вожу в бассейн. На уроки музыки. Сегодня днем я отменила важную поездку в Батон-Руж – осмотреть имение ценой в полмиллиона
– Я знаю, дорогая. – Келли сочувственно покивала головой и снова заворковала: – Пойдем, дорогая, высушим одежду, а потом подумаем, что нам делать. Падчерица – это очень непросто…
Келли встретилась глазами с Оливией, в ее взгляде была просьба о поддержке. Оливия догадалась, что ее просят посмотреть, где Хлоя, и понимающе кивнула. В глазах Келли мелькнуло облегчение, и она прошествовала с все еще разгневанной Мэлори в дом.
Положив в коробку фотографию, которую все это время держала на коленях, Оливия спустилась по ступенькам. Она с неохотой отправилась выполнять немую просьбу Келли. Хлоя – не ее ребенок, и ребенок не самый легкий. Как, по мнению Келли, она может справиться с девочкой, когда ее собственный отец, бабушка и будущая мачеха не могут этого?
С другой стороны, сейчас некому отправиться за Хлоей, а у нее, Оливии, – восьмилетняя дочь и соответствующий материнский опыт. Конечно, ее Сара – совершенно другая. Сара ни разу в жизни не выкидывала ничего подобного.
А вот с самой Оливией такое случалось. Оливия припомнила вспышки ярости, которые она направляла на бабушку, Келли, даже на Сета. Сара никогда так агрессивно не проявляла своих эмоций, а вот Оливия могла.
Поднявшись на вершину утеса, где они оказались с Сарой по пути домой, Оливия смотрела невидящими глазами на серебристую гладь озера, расцвеченную лиловыми пятнами водяных гиацинтов, и вдруг пришла к неожиданному выводу.
Хлоя была строптивой, своенравной девочкой, но и она, Оливия, в ее возрасте, и даже старше, была точно такой же.
Потому что ощущала себя нелюбимой, никому не нужной. Это открытие поразило Оливию до глубины души. Дело именно в этом. После того как умерла мать, Оливия ни разу больше не почувствовала себя любимой.
И именно поэтому вела себя так вызывающе.
Ступеньки на склоне утеса были мокрыми, а значит – Оливия это точно знала, – скользкими. Она осторожно спустилась по ним и так же осторожно пошла, обходя лужи, вдоль тропинки, уводящей к озеру. Она вспомнила фразу из какого-то фильма про Индиану Джонса: «Змеи? Почему именно змеи?» Из всех мест, куда могла отправиться Хлоя, почему нужно было выбрать именно озеро?
Потому что такова жизнь. Не важно, как сильно ты стараешься уйти, убежать, не важно, сколько углов тебе удалось обойти, в конце концов ты обязательно окажешься лицом к лицу с самим собой.
Оливия услышала приглушенные рыдания девочки и замедлила шаг. Она догадалась, где нужно искать Хлою. Любой ребенок, выросший в этом имении, прекрасно знал об этом уступе. Его нельзя было назвать пещерой – просто углубление на лицевой стороне утеса. Примерно пяти футов глубиной и шести – в ширину, с неровной, изогнутой скалистой «крышей», возносящейся еще футов на двенадцать вверх. Особую привлекательность этому укромному местечку придавали заросли виноградных кустов. Переплетенные аетви закрывали вход, словно занавес, скрывая от любопытных взглядов само убежище.
Теперь, обнаружив девочку, Оливия приостановилась, задумавшись. Подойти к ней – не важно, с сочувствием или с нотацией, – означало бы провал всего замысла. В таком состоянии Хлоя не допустит вторжения.
Значит, приближаться не стоит.
Постоянно прислушиваясь к звукам, доносящимся из укрытия, Оливия быстро принялась за работу. Она собрала в стороне от тропы, прямо напротив укрытия, немного веточек и камней и принялась что-то выстраивать. А еще при этом начала что-то напевать.
Оливия никогда не отличалась слухом и голосом. Она знала об этом давно, еще с седьмого класса, когда принимала участие в ежегодном музыкальном фестивале в школе Сент-Тереза и была высмеяна собравшимися. Однако сейчас от нее вовсе не требовалось особых вокальных данных. Достаточно было просто привлечь к себе внимание одного несчастного ребенка, да так, чтобы девочка не заподозрила, что это сделано специально.
– «Жил-был веселый Джимми…» – тихо начала Оливия. Затем припомнила еще несколько куплетов. Когда она приступила к припеву «Колокольчики звенят…», кто-то хлопнул ее по плечу. Назвать это дружеским приветствием у Оливии язык бы не повернулся, но тем не менее это можно было считать призывом к общению.
Прервав пение, Оливия обернулась, изобразив на лице крайнее изумление:
– Хлоя? Привет! – Она сделала вид, что не заметила припухших глаз девочки и все еще вздрагивающей нижней губы, а также ничего не знает о разыгравшейся ранее в доме сцене.
– Что это ты делаешь? – Вопрос прозвучал резко, даже слегка враждебно, но явно заинтересованно. Взгляд девочки впился в четырехугольную конструкцию из камней и глины, которую Оливия соорудила возле тропинки.
– Крышу возвожу, – отозвалась Оливия, продолжая укладывать веточки так, что верхние концы их перекрещивались над одной потолще, которую она уложила горизонтально. Получалось что-то, и вправду похожее на крышу.
– А что это будет?
Зачерпнув пригоршню глины, Оливия шлепнула ее на вершину сооружения. Руки у нее были перепачканы по локоть, брызги глины – она почувствовала – долетели даже до щеки, но Оливии сейчас было не до этого. Кинув через плечо очередной взгляд на девочку, она заметила, что, несмотря на недавние слезы, Хлоя явно заинтригована.
– Домик феи.
– Фе-еи? – Вопрос был сама ирония.
– Ага-а. В детстве я часто строила такие домики. После дождя лучше всего. Много мокрой глины, и легче строить. А когда начинает темнеть, феи выходят на прогулку и…
– Фей вообще не бывает! – На этот раз сарказм был такой силы, что должен был сокрушить Оливию намертво.
Она передернула плечами:
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все, – упрямо сказала Хлоя.
Оливия еще раз пожала плечами, не прекращая замазывать глиной стены домика.
– Когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, меня часто обижали. Я убегала и начинала строить волшебный замок для фей. Я строила его так, чтобы можно было увидеть из окна спальни. А потом ложилась в кровать и ждала, когда появятся феи. И они приходили.
– Фе-и? – Слово просто сочилось сарказмом.
– Ну, – сдалась Оливия, – появлялись какие-то светящиеся существа. Я видела огоньки, витающие над замком, они влетали в окна и вылетали обратно.
– Да это были обыкновенные светлячки! – уверенно заявила Хлоя.