Призраки озера
Шрифт:
– Сет – мой кузен, – жестко проговорила Оливия, хотя прекрасно знала, как и он сам, что это не совсем верно. – А с Марком мы виделись от силы дважды. Мы просто друзья. Так что о нем можешь не волноваться.
«Марк… Конечно, в ее жизни должен был быть мужчина, – подумал Сет. – Около Оливии всегда были мужчины».
– Ну, тебе виднее, подружка… Хотя, боюсь, Марк с тобой не согласится. Он знает о твоем отъезде?
– Я позвонила ему тогда же, когда и тебе, Анне, Мэрибет и доктору Грину…
– А что доктор Грин говорит по
– Он не возражает. Доктор Грин понимает, что мне необходимо дать Саре время привыкнуть к новой обстановке перед школой. Пожелал мне успехов.
– Ма-а, можно мне взять с собой Бинни Бэйбиз сегодня? – спросила Сара, появившись откуда-то со своими любимцами в руках.
Оливия взглянула на Сета:
– У нас найдется место? У нее не так много игрушек.
– Конечно, – ответил Сет и обернулся к Саре: – Бери с собой все, что хочешь. Кроме мебели, конечно, – боюсь, в самолете мы ее не поместим.
– Отлично! – Обрадованная Сара вновь исчезла в глубине квартиры.
– Самолет? – чуть ли не по слогам повторила Сью, когда Сет снова обернулся к ним. – Его самолет?
Оливия кивнула.
– Ну и ну! А он сексапилен к тому же.
– Он женится через два месяца, – оборвала рассуждения подруги Оливия.
– На тебе?
– Конечно же, нет. Он же мой кузен, ты забыла?
Оливия украдкой взглянула на Сета. Судя по выражению его лица, он прекрасно понимал, какой смысл скрывается за легкой пикировкой двух женщин. Щеки ее зарделись. Сет с интересом наблюдал за ней – он и не думал, что Оливия умеет краснеть.
– Чем я моту помочь, Оливия? – спросил он, направляясь к двери. Сью не сводила с него оценивающих глаз. Он видел подобные взгляды десятки раз и знал, что лучше поскорее исчезнуть из ее поля зрения.
Оливия попросила его разобрать кухонные шкафы, а сама принялась вместе со Сью переносить к подруге цветы. Оливия решила отдать ей все, кроме кактусов, за которыми ухаживала Сара, да огромного папоротника, который очень любила. Сет догадывался, что папоротнику, как и игрушкам Сары, уготована судьба лететь вместе с ними.
Закончив с разборкой кухонных шкафов, Сет направился по коридору к комнате Сары. Подружки, сидя на полу, укладывали в коробку содержимое небольшого белого комода Сары. Остановившись на пороге, он уловил обрывки их разговора.
– Это кто? – спросила Хлоя, взяв в руки небольшую фотографию в золотой рамке, которую Сара вынула из яшика.
– Мой папа. – Сара бережно взяла у нее фото.
– Я думала, у тебя нет папы.
– Конечно, есть. Просто… Они с мамой развелись, и я больше его не видела. Сейчас он живет в Оклахоме, у него новая жена. – В голосе девочки явственно прозвучала грусть.
– Моя мама тоже живет с новым мужем, только в Калифорнии. Как только родители снова женятся, мы им больше не нужны. – Хлоя говорила так убежденно, что Сету стало
Он тихо ретировался в кухню, чтобы девочки его не заметили, прислонился к стойке и вспомнил слова дочери. Его вновь охватило чувство вины. Они начали встречаться с Мэлори как раз в тот момент, когда к ним переехала Хлоя. Очень скоро чувства накалились до предела: непослушание Хлои росло в прямой прогрессии с его увлеченностью Мэлори, признался он себе. Как только они объявили о помолвке, Хлоя стала просто невыносимой. Сет поражался, как ему это раньше не приходило в голову.
Хлоя боялась, что, как только они с Мэлори поженятся, она ему будет больше не нужна.
Оливия это поняла сразу. Она сказала ему, что девочка считает себя нелюбимой и никому не нужной.
Сет чувствовал себя самодовольным болваном. Внезапно ему стало ясно как божий день, что он просто пренебрегал своей дочерью.
Но самое сложное заключалось в том, что он не знал, что предпринять, чтобы все стало на свои места. От него явно требовалось нечто большее, чем простые заверения в том, что Хлоя – его дочь и всегда будет ему нужна, независимо от того, женится он на Мэлори или нет.
Он продолжал размышлять над этим во время обратного перелета в Батон-Руж. В отличие от непрекращающейся болтовни, сопровождавшей их полет в Хьюстон, на обратном пути в самолете было тихо. Бросив взгляд на своих спутниц, Сет заметил, что, убаюканные мерным гулом моторов, Сара с Хлоей задремали. Хлоя склонила головку к плечу, Сара откинулась на серое кожаное сиденье. Позади девочек на почетном месте красовался папоротник – любимец Оливии. Рядом с ним – коробка с игрушками Сары: прежде чем заснуть, девочки успели с ними повозиться. Все остальное находилось в грузовом отсеке.
– Сара не возражает против переезда? – мягко спросил он Оливию, еще раз убедившись, что девочки заснули.
Оливия бросила взгляд в его сторону:
– Она взбудоражена, по-моему, и слегка испугана. В ее возрасте трудно менять школу, друзей, все вообще.
– Тебе пришлось ее уговаривать?
За иллюминатором начало темнеть. Горизонт был окрашен в яркие розовые, оранжевые и серебристые тона, но небо над ними оставалось теплым, почти фиолетовым, и на нем появились уже первые звезды. В кабине было еще достаточно светло, чтобы он мог видеть лицо Оливии, не включая освещения.
Оливия сидела, поджав под себя ногу, опершись одной рукой на подлокотник, а другую положив на колени и откинув голову назад. Она казалась утомленной, слегка растерянной, но настолько красивой, что Сет не мог поверить: эта женщина – та самая девочка, которую он знал столько лет.
– Мне не пришлось долго ее убеждать. Это кошка сыграла решающую роль, – сказала она не очень отчетливо. А возможно, он что-то не расслышал. Он настолько был поглощен разглядыванием ее, что мог что-то и не понять.