Призыв
Шрифт:
Вскоре Сью заснула, и ей приснился разложившийся труп; кровь стекала с его ухмыляющихся губ, когда он скользил сквозь туман в горной китайской деревушке, искал ее и произносил ее имя.
На следующий день в ресторане Сью пыталась держаться подальше от бабушки, насколько это было возможно, и старалась не оставаться с ней наедине. Ей было неприятно и стыдно из-за этого, но днем, при ярком свете, разговоры о ди лю ган и капху гирнгси казались абсолютно глупыми. Девушке было неловко за бабушку, и она, чувствуя себя виноватой, начала опасаться,
К обеду в кухне стало почти непереносимо жарко и влажно. Система вентиляции была включена, но ее отец готовил сразу в четырех котлах, а также жарил креветок для двух заказов, и воздух, несмотря на вентиляцию, был душным и жарким.
Сью взяла пластиковую чашку с нарезанным луком со стола и протянула ее отцу.
– Еще цыплят, – сказал он на английском.
Она поспешила по кафельному полу к огромному холодильнику, открыла его и достала пакет с нарезанными куриными грудками, заготовленный отцом сегодня утром. Сью прошла мимо Джона, смотревшего телевизор, облокотившись на стойку.
– Почему ты не помогаешь? – спросила девушка.
Он улыбнулся ей, приподняв брови.
– Отец!
– Джон, помоги своей сестре.
– Почему мне приходится делать всю работу? Это нечестно. Ей можно проводить дни в этой тупой газете, а мне приходится торчать здесь постоянно и все делать.
– Ты ничего здесь не делаешь, – сказала Сью. – У меня могло быть еще пять других работ, но я все равно помогала бы больше, чем ты.
– Прекратите спорить, – сказал им отец на китайском. – Сьюзен, ты поможешь мне. А ты, Джон, поможешь матери в зале… Джон!
– Приятно повеселиться, – сказала Сью брату на английском.
– Сьюзен!
Джон пулей выскочил из кухни, а Сью вернулась к отцу. Тот бросил на девушку сердитый взгляд, но по выражению его глаз она поняла, что он притворяется, и, пока отец раскладывал готовых креветок по двум тарелкам, девушка улыбалась.
Джон скоро вернулся, вежливый, смиренный и подобострастный. Он слегка постучал по ее плечу.
– О Сью, величайшая из сестер, когда-либо ходивших по земле…
Она улыбнулась.
– Чего ты хочешь?
– Поменяйся со мной. Позволь мне работать в кухне. Там, в зале, парень из моего класса по естественным наукам, и я не хочу, чтобы он видел меня здесь.
– Почему?
– Потому.
– Почему потому?
– Мама пытается говорить с его родителями.
Сью почувствовала всплеск знакомых эмоций, связанных с ее собственным прошлым, и утвердительно кивнула; она поняла, что имел в виду брат, и без объяснений. Она так же стеснялась своей матери, своего отца, всего, что ее родители делали или говорили, причем в гораздо большей степени, чем это происходит со всеми подростками, стесняющимися поведения своих родителей. Большую часть тех лет, когда Сью училась в средней школе, она старалась отрицать любую связь со своей семьей.
Она помнила, что стеснялась даже их двора, удивляясь, почему ее отец решил привлечь к себе внимание, навязывая окружающим свое искусственное представление о природе пустыни, вместо того чтобы, как и все остальные, приспособиться к местному ландшафту. Возле всех остальных домов на их улице во дворах был песок или гравий, на которых росли местные виды растений: кактусы, полынь, мясистые растения-суккуленты, запасающие воду.
Даже сейчас Сью не была вполне уверена в том, как относится к своей семье.
Годами она не хотела, чтобы ее видели в публичных местах вместе с родителями, избегала поездок за покупками, дней открытых дверей и школьных вечеров. Она видела ухмылки на лицах одноклассников и слышала их насмешки, когда мать пришла забирать ее из школы и позвала ее на китайском. Целый год в третьем классе в школьном дворе Сью слышала бесившую ее дразнилку: «Китаёзы, япошки, грязные ножки, узкие лупёшки!»
А Кэл Ноттинг безжалостно дразнил ее, растягивая веки и выставляя напоказ передние зубы: так он имитировал стереотипное карикатурное «китайское лицо». Каждый вечер Сью, перед тем как отправиться спать, молилась, чтоб завтра утром ее родители начали говорить на безупречном английском. Она ни разу в жизни не была в церкви и не понимала идеи Бога, но слышала о молитвах достаточно от одноклассников и по телевизору, чтобы понять, как это делается. Девочка складывала ладони вместе, закрывала глаза, начинала с «дорогой Господь Бог», а потом перечисляла свои пожелания и заканчивала молитву, произнося «аминь». Но это не дало результата, и, перейдя в четвертый класс, Сью прекратила молиться.
Постепенно в старших классах она перестала стесняться, но те годы оставили на ней свой отпечаток.
Джон пока все еще был на «сверхчувствительной» стадии, и сестра начинала беспокоиться о нем. Когда она была в его возрасте, уже начала взрослеть, научилась принимать своих близких и не стесняться своего китайского происхождения. Она сомневалась, сумеет ли Джон когда-нибудь примириться с самим собой.
Было адом жить сразу в двух культурах.
– Хорошо, – сказала Сью. – Я поменяюсь с тобой.
– Если мама спросит, скажи ей, что это была твоя идея.
Она собралась было возразить, но потом переменила решение.
– Хорошо. – Девушка поймала взгляд отца, который одобрительно ей кивнул. Он все понял.
Мать не поняла бы, и Сью была рада, что ее не было в кухне вместе с ними. Это только привело бы к спору.
Ее родители были во многих отношениях так не похожи друг на друга, что Сью часто думала о том, а не был ли их брак «браком по договору», но так и не отважилась спросить. Она поняла, когда брала заполненный бланк заказа с полки, что не знает, как встретились и познакомились ее родители. Все, что она знала: родители жили в Гонконге и поженились там. Ее друзья, похоже, знали самые интимные подробности ухаживания своих родителей и могли пересказать их не хуже, чем сюжет художественного фильма. А вот они с Джоном не знали таких историй из прошлого своих родителей.
Ее мать появилась в дверях обеденного зала.
– Поторопись, Джон. Клиенты ждут.
– Все в порядке, я позабочусь о них, – сказала Сью.
Брат благодарно посмотрел на сестру, когда она передала матери тарелки и пошла вслед за ней в зал.
– Ты мне должен, – бросила Сью через плечо, направляясь в зал.
Джон кивнул.
– Договорились.
Кори смотрела через окно, как пастор Уиллер сел в свою машину, сдал немного назад и выехал на улицу.
Она положила ручку и расслабила пальцы.