Пробуждение Посейдона
Шрифт:
Ему было интересно, что чувствовал Свифт.
– Я роюсь в твоей памяти, Кану. Жил-был слон по имени Дакота, который, возможно, был продуктом генетического улучшения когнитивных способностей. Но совершенно невозможно, чтобы эта конкретная Дакота все еще была жива по прошествии стольких лет.
Кану мог бы поклясться, что почувствовал, как Свифт роется в его воспоминаниях, перемещаясь из одной части черепа в другую, словно медленно перемещающийся зуд.
– Это мы еще посмотрим. Что случилось с Дакотой?
– Дакота была одним из трех послов к Хранителям - трех разумных существ, покинувших Крусибл вскоре после заселения. Первой была Чику Грин, второй Юнис...
– А третья - слон. Я должен чувствовать себя так, как будто получаю ответы на вопросы, Свифт - почему я этого не ощущаю?
– Возможно, это не совсем те ответы, на которые ты надеялся.
Мемфис пригласил их в освещенное красным светом пространство за дверями, а затем отступил - его собственная голова была опущена, приняв позу, которую Кану не мог не истолковать как покорность.
Он думал о властных структурах слонов, об исключительной важности матриарха. Независимо от того, сколько интеллекта было привито слоновьему разуму, твердые, крепкие кости этих древних иерархий все равно будут пробиваться наружу.
Но может ли это действительно быть та же самая Дакота, спустя столько лет?
Двери за ними закрылись. Комната была библиотекой или ее частью. Его стены, уставленные полками, были высотой в два этажа, а верхний уровень опоясывал узкий деревянный балкон. Полки были заняты сотнями, возможно, даже тысячами тяжелых настоящих книг. Их переплеты были в основном черными, иногда темно-красного цвета или столь же мрачного синего или зеленого. Их названия были напечатаны на металлизированном листе, тисненом на коже корешков.
На уровне пола располагались учебные столы со слегка наклонными столешницами. Множество книг валялось на столах в разной степени упорядоченности, некоторые лежали беспорядочными стопками, другие были раскрыты. Повсюду были разбросаны лампы для чтения с колпаками, часть которых отбрасывала приглушенный красный свет. Эти и столь же приглушенные светильники, установленные между полками, были единственными источниками освещения в комнате. У Кану сложилось впечатление, что книги, должно быть, слишком хрупкие, чтобы подвергаться воздействию чего-то более яркого.
В центре комнаты, обрамленный двумя длинными рядами столов для чтения, стоял слон. Он стоял на коленях, отвернувшись от них, его огромная голова была опущена, лоб почти касался поверхности стола для чтения. Перед слоном было скопление книг, сложенных в беспорядочные стопки. Одна из них была открыта перед ним, и в своем хоботе, аккуратно сжатом на самом конце, слон держал круглое увеличительное стекло.
Слон положил стекло на стол. Все еще стоя к ним спиной, он взял одну из книг, поднялся с колен - изящно умудрившись не опрокинуть столики для чтения - и подошел к одной из полок. Перенеся весь свой вес на задние лапы, слон воспользовался хоботом, чтобы вернуть книгу на свободное место на верхней полке. Затем он опустил еще одну, чуть правее той, которую читал.
– Извините, я отойду на минутку.
Слон положил новую книгу на столик для чтения, затем воспользовался кончиком хобота, чтобы пролистать плотно напечатанные страницы. Наконец он добрался до отрывка ближе к середине, который принялся внимательно изучать с помощью увеличительного стекла.
Кану и Нисса молча наблюдали за происходящим. У Кану было такое чувство, что он попал в какую-то сюрреалистическую фантазию своего детства.
– Ученость - одна из самых безобидных привычек старости. Иногда я теряюсь среди этих книг на несколько дней, переходя от одной темы исследования к другой. Мои потребности скромны, и я, к сожалению, в некотором роде медленно читаю. И к тому же непростительно плохая хозяйка: вы должны простить меня.
– Слон положил стекло на стол и медленно повернулся к ним лицом.
– Я Дакота, как вас, несомненно, предупредили. Вы должны извинить Мемфиса за его неуклюжесть в обращении с суахили - это не его сильная сторона, - но во всем остальном на него можно полностью положиться. Я бы скучала по нему, как по навозу моей матери, если бы он покинул нас. Мемфис упомянул ваши имена, но, признаюсь, мне нужно их повторить. Вы не возражаете?
– Я Кану Экинья, - осторожно ответил он.
– Это Нисса Мбайе.
– Экинья, - сказал слон, растягивая слоги.
– Да, думаю, что именно это сказал Мемфис. Я была бы удивлена, если бы это было совпадением.
– Думаю, это не большее совпадение, чем то, что вас зовут Дакота, - сказал он.
– Вы действительно тот слон, который ушел с Хранителями?
– Я посвящу вас в тайну. Слон - это термин, который лучше всего приберегать для разговоров между людьми. Если вы настаиваете на том имени, что люди дали нам, то мы - танторы. Возможно, вы знаете о нас. Но даже у тантора есть ассоциации с сомнительным прошлым, которое мы бы гораздо скорее оставили позади.
Она была меньше Мемфиса, но все еще достаточно велика, чтобы внушать страх. У Дакоты тоже были бивни, но они были уже и, возможно, на треть короче, чем у него. Как и у других слонов, у нее на лбу было что-то вроде говорящего устройства, но его размер был меньше, чем у других. Под устройством у нее на лбу был огромный окостеневший нарост, почти как злокачественная опухоль. Ее кожа была сильно морщинистой жемчужно-серой, как ландшафт, подвергшийся эонам интересных геологических изменений. После младенчества все слоны выглядели в той или иной степени сморщенными и почтенными. Тем не менее Кану не сомневался, что находится в присутствии действительно древнего существа.
Но может ли это быть та же самая Дакота? Это казалось ему невозможным. Дакота, входившая в Троицу, была старым слоном еще до того, как "Занзибар" добрался до Крусибла - события, которое произошло уже сотни лет назад. В отсутствие мер по искусственному продлению жизни ни один слон не жил так долго, как человек.
– Мне жаль, - сказал Кану.
– Я постараюсь следить за тем, что говорю. Но мне трудно смириться с тем, что вы действительно могли бы быть той же Дакотой.
– А почему бы мне ею не быть?
– Прошло слишком много времени, вот почему. Если только вы не нашли способ перевести слонов - извините, танторов - в режим спячки...
– Вы, если я осмелюсь так выразиться, не самое молодое из человеческих существ. Вероятно, вы тоже довольно стары? Два столетия, а может, и больше?
– Мемфису, похоже, было трудно отличить нас друг от друга, и все же вы можете угадать мой возраст?
– Я не Мемфис. Я вижу человеческого мужчину, человеческую женщину, отличающихся своей индивидуальностью. Мемфис видит только обычное стадо людей. Вы не можете винить его за это. У него не было большого опыта общения с людьми.