Пробуждение Посейдона

Рейнольдс Аластер

– Это было правильно - что-то сделать. Мой план вообще не был планом.

– Ты никогда раньше не рассказывал мне эту историю о змеях.

Он вспомнил счастливое, золотистое блаженство их коротких недель вместе после Лиссабона, до того, как реальность его миссии встала между ними.
– На самом деле у нас не было времени.

– Я имею в виду все те годы, что мы были женаты. Я уверена, что запомнила бы.

– Правда?

– Прежний Кану был хорошим человеком. Он рассказывал много историй, но большинство из них были придуманы для того, чтобы выставить его в хорошем свете. Тонко, я признаю, но признание в слабости определенно не входило в число его сильных сторон.

– Я признался в своей слабости?

– Нерешительность - плохое качество, особенно у политика, человека, который двигается вперед и потрясает мир.

– Хотя иногда это может быть лучше, чем поспешное принятие неправильного решения.

– Иногда, - признала Нисса. И жестом, который внешне был незначительным, но который передавал величие, она позволила себе добавить немного вина в бокал Кану.
– Но не всегда.

Он знал, что ему не было прощения. Возможно, после всего перечня несправедливостей, которые он причинил ей, от предательства до откровенного похищения, прощения быть не могло. Но независимо от прощения в ней была безусловная доброта, великодушие духа, которыми она всегда обладала и за которые он теперь благодарил свою звезду.

– Я уже говорил это раньше, - сказал он ей, - но не могу повторять это слишком часто. Мне очень жаль.

– Мы видели "мировые колеса", - сказала Нисса.
– Больше никто этого не делал. Это не оправдывает того, что ты сделал со мной. Но в этот момент, после того, что мы только что пережили? Я рада быть здесь. И я хочу вернуться назад, чтобы узнать, что эти мировые колеса могут нам сказать.

– Они пугают меня, - признался Кану.

– И меня. Но я не успокоюсь, пока мы не столкнемся с ними лицом к лицу. Змеи повсюду, Кану Экинья, куда бы ты ни посмотрел. Но иногда тебе просто нужно ступить на траву.

Кану поднял свой бокал и отхлебнул вина. Это было самое вкусное вино, какое он только мог припомнить.

Они уходили на призрачной тяге, выходя из раны Хранителя со скоростью нескольких десятков метров в секунду, более чем достаточной, чтобы ослабить притяжение его гравитационного поля, и в течение нескольких минут все было хорошо. Они ничего не видели о Посейдоне в течение десяти часов своего укрытия, но теперь планета стала заметно меньше, и они были в безопасности за пределами переплетения ее лун. Свифт произвел еще одну коррекцию курса, выстраивая их в линию для перехода к Паладину. Кану позволил себе поверить, что на этот раз они превзошли все ожидания, и был благодарен за это. С чем бы они ни столкнулись в окрестностях Паладина, они будут гораздо осторожнее, чтобы не столкнуться с опасностью во второй раз.

Но именно в этот момент Хранитель нанес удар.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

На подлете к Орисону "Травертин" направил всю мощность своих картографических датчиков на поверхность маленького мира. Приборы прояснили картину практически безвоздушной планеты, ее серо-розовая поверхность щедро изрыта кратерами, магнитосфера погашена, атмосфера - не более чем тонкий, ослабленный остаток, медленно утекающий в космос. Вокруг Орисона ничего не вращалось - ни лун, ни станций, ни кораблей, и на планете не было явных признаков крупномасштабного заселения. Существовало несколько металлических объектов, разбросанных на расстоянии нескольких сотен километров друг от друга, но лишь немногие из них были достаточно велики, чтобы быть независимыми лагерями. Где-то в середине этих разрозненных сигнатур находилось более крупное, концентрированное скопление объектов и источников энергии, и это совпало с источником самого последнего всплеска передач.

Они изучили его при максимальном увеличении, выделив небольшую деревушку куполов, шлюзов и соединительных труб с намеками на более глубокие сооружения, погребенные под землей. Даже с орбиты он выглядел самодельным, незапланированным, как будто был собран на скорую руку с использованием любых доступных компонентов. Неровные тропы уводили прочь от лагеря, ориентируясь примерно в том направлении, где виднелись другие металлические объекты далеко за горизонтом лагеря.

Вскоре была подготовлена наземная экспедиция, и была отобрана разведывательная группа для спуска в тяжелом посадочном аппарате. Ее возглавит Васин в сопровождении Гомы, Лоринг, Караяна и доктора Нхамеджо.

– И Ру, - сказала Гома.

– Он недостаточно здоров, - сказала Васин.
– Я видела, как он спотыкался всего несколько часов назад.

– Мы все спотыкаемся, Гандхари. Ру ничем не хуже всех нас. В любом случае - какого черта Маслин Караян идет с нами, а Ру не может?

– У него есть все права.

Гома скрестила руки на груди.
– Как и у Ру.

– Потребовалось много переговоров, чтобы уговорить Маслина поехать одному, а не в составе более многочисленной делегации "Второго шанса". Но если это так много значит для вас, я снова поговорю с Сатурнином.

– Сделайте так.

– Я не привыкла подчиняться указаниям, Гома.

– Я имею в виду: пожалуйста.

– Вы очень решительны, - сказала Васин не без одобрения.
– Я думаю, в вас больше от нее, чем кто-либо из нас осознает. Но будьте осторожны, не становитесь такой, как она, - вы мне скорее нравитесь такой, какая есть.

Нхамеджо поначалу не хотел этого делать, заявив, что Ру все еще слишком слаб для наземной экспедиции. Но по коллективному настоянию как Гомы, так и Ру и - с некоторой неохотой - самой Васин он в конце концов согласился пересмотреть свою позицию. Пока готовили посадочный модуль, он отвел Ру обратно в медицинский отсек для еще одной серии тестов. Было ли это упрямством или каким-то запоздалым улучшением в его состоянии, но Ру с трудом выкарабкался. Нхамеджо признал, что он мог бы справиться с дыхательной системой скафандра, и он не был настолько слаб, чтобы путешествие в спускаемом аппарате вызвало у него трудности. В обмен на эту уступку Гома согласилась не поднимать шум из-за присутствия Маслина Караяна.

– Какое бы убеждение ты ни применил к доктору Нхамеджо, - сказала Гома позже, когда они с Ру остались одни в своей палате, - скажи мне, что ты действительно достаточно здоров для этого.

– Я здоров.

– Хорошо, потому что ты нужен мне рядом до конца этой экспедиции. И не забывай, что нам нужно вернуться.

– Да, - сказал Ру, изображая удивление.
– Как-то это вылетело у меня из памяти.

– Я имею в виду, что для этого ты тоже должен быть сильным. Нет смысла изнурять себя здесь.

– Я знаю, ты желаешь мне добра, но, честно говоря, ничто не могло помешать мне оказаться на этом посадочном модуле. Упустить шанс увидеть, как твоя дорогая покойная бабушка, или кем бы она там ни была, снимет с тебя спесь?

– Рада слышать, что твои мотивы столь чисты.

– Научное любопытство, конечно, тоже имеет к этому отношение. Скажи мне, что ты так же взволнована этим, как и я.

Несмотря на свои опасения, Гома заставила себя улыбнуться.
– Так и есть.

Это было правдой, или почти правдой. Впервые после смерти Мпоси ей было о чем подумать. Перспектива получить ответы на несколько своих вопросов - пусть и за счет общения с надменной реинкарнацией ее далекого предка - не могла не взволновать ее. Она отчаянно хотела узнать больше, и скоро она это сделает.