Пробуждение страсти

Элизабет Сьюзан

Он разбудил ее, когда солнце едва показалось на горизонте, и бросил ей на живот револьвер.

— Я пойду добуду на завтрак какого-нибудь мяса. Оставайтесь здесь.

Саманта обвела взглядом светлеющее небо и окружающие ее густые заросли, пытаясь сориентироваться. Спала она ужасно, несмотря на убранные из-под постели камни. Проводив взглядом скрывшегося в лесу шерифа, взяла в руку револьвер. Затем поднялась, свернула свою постель, умылась водой из ручья и уселась в ожидании шерифа.

Солнце совершало свой привычный

путь по небосклону. Звуки окружающей природы становились все громче. Она попыталась отвлечься, рисуя прутиком в грязи разные фигуры, но все равно продолжала чутко прислушиваться даже к малейшему шуму вокруг.

Щебетали птицы, гудели пчелы. Иногда она могла даже различить стук падающих время от времени сосновых шишек.

Громко и резко каркнула ворона, и Саманта подпрыгнула от неожиданности. Встала и принялась ходить взад-вперед по крошечному пятачку, пытаясь успокоиться. Шериф отсутствовал уже более двух часов, и она начала сомневаться, что он вообще собирается вернуться.

У нее заурчало в животе.

Рядом хрустнула ветка, сердце у нее упало. Вслед за этим из зарослей донесся резкий треск. Кто-то или что-то приближалось к ней. Что если это не шериф?

Она поспешно схватила револьвер и юркнула за большой камень.

Когда шум от ломаемых веток послышался совсем близко, она выкрикнула:

— Кто идет?

К ее ужасу, ответа не последовало. Саманта вытянула руку вперед и покрепче ухватила револьвер. Когда кусты зашевелились, она поднялась и выстрелила. Звук выстрела гулко отозвался от горного склона.

Глава девятая

— Черт!

На опушку, ругаясь на чем свет стоит, вышел Макс. Саманта от изумления раскрыла рот и растерянно перевела взгляд на дымящийся револьвер в своей руке.

— Я думала, это…

— Кто? Медведь, несущий в одной руке кролика, а в другой ружье?

— Вам нужно было ответить мне, когда я вас окликнула! Откуда мне было знать, кто ко мне подкрадывается?

Он резким движением выдернул револьвер из ее руки.

— Я не отозвался, потому что заметил еще одного кролика, мисс Джеймс. И запомните — никогда, никогда не стреляйте, прежде чем не поймете, во что именно вы прицелились!

Она вызывающе вздернула подбородок. Она ненавидела его за способность заставлять ее чувствовать себя провинившейся маленькой девчонкой. Заметив в его руке ободранную тушку кролика, она усмехнулась:

— Похоже, ваша охота была удачной.

— Я рассчитывал на двух.

— Мне очень жаль! Вам обязательно нужно во всем винить меня?

— Простите меня, мисс Джеймс. По-видимому, у меня нет оснований сердиться на вас за то, что вы трижды чуть не убили меня за последние три дня. Почему бы вам не покончить с этим раз и навсегда и просто не столкнуть меня с утеса?

— Не искушайте меня, мистер Баррет.

Он холодно улыбнулся ей.

— Уже поздно об этом говорить, мисс Джеймс, но я надеюсь, что вы будете держать себя в руках так же, как и я поклялся делать это.

Саманта сжала кулаки и заскрежетала зубами.

Ничего, когда-нибудь она победит. Когда-нибудь она переспорит его и смешает с грязью. В ее распоряжении еще осталось две долгие недели, чтобы как следует постараться.

Он подошел к костру, собираясь зажарить кролика на огне. Она вытащила из своей сумки полотенце и кусок мыла и повернулась к шерифу.

— Я пройду немного вниз по течению, мне надо помыться…

— Нет.

— Нет? Может быть, вы и являетесь моим проводником, мистер Баррет, но уж во всяком случае, вы не мой отец или опекун. Я буду поступать так, как сочту нужным.

Он посмотрел на нее поверх костра, и она заметила отражение язычков пламени, пляшущее в его ярких глазах.

— Я советую вам не отходить далеко.

— Ваш совет будет учтен.

Она пошла вдоль ручья, отметив, что, кажется, уже начинает осваиваться в этих словесных поединках. Она искала место поглубже и вскоре обнаружила чистую заводь глубиной по пояс. Быстро разделась, оставив лишь нижнее белье, и вошла в воду. Вода показалась ей великолепной, как только тело немного привыкло к ее обжигающему холоду. Она вымыла волосы, закрыла глаза и вытянулась, лежа на спине, отдав себя речной прохладе и солнечным лучам.

Какая-то тень упала на ее лицо, и она решила, что это шериф. Но то, что она увидела, было намного хуже этого самоуверенного нахала — перед ней был индеец, высокий, темнокожий и очень свирепый на вид. Он стоял не дальше пяти футов и смотрел на нее своими выразительными карими глазами.

Индеец протянул руку, чтобы коснуться ее, и она пронзительно закричала. Ее крик звонким эхом отозвался в горах.

Индеец произнес что-то на языке, незнакомом Саманте, а она отплыла подальше, к противоположному берегу, кляня себя за то, что не послушалась и не стала держаться поближе к лагерю.

— Он говорит, что вы богиня.

Вздрогнув от неожиданности, Саманта посмотрела на берег и с облегчением увидела стоящего рядом шерифа.

— Он говорит, что его соплеменники удостоят его высших почестей, если он приведет вас с собой, — добавил он.

Баррет обратился к индейцу на его языке, и высокий темноволосый мужчина кивнул и залопотал что-то в ответ.

Саманта скрестила руки на груди, пытаясь прикрыть мокрое, практически прозрачное нижнее белье. Озноб начал пробирать ее до костей — то ли от холодной воды, то ли от страха, она не могла сказать наверняка.

— Что… что он говорит? — спросила она.

— Он хочет, чтобы вы были его третьей женой.

— Нет! Скажите ему, ни за что на свете он этого не дождется!

— Что за тон, мисс Джеймс, полегче. Согласны вы или нет, но он оказывает вам большую честь. Причем ему вовсе не обязательно было спрашивать вашего согласия. Он запросто мог сгрести вас в охапку и унести с собой.

— Не смейте отдавать… отдавать меня ему, мистер Баррет! Вы же обязаны… должны…

— Я не собираюсь никому отдавать вас, хотя идея выглядит соблазнительно. Может быть, это бы научило вас чему-нибудь.