Процент соответствия

Шумилов Павел Робертович

Из информационного сообщения руководства турбазы центральному совету по экстремальному туризму.

"...в указанный срок группа не вернулась. Спустя шесть суток на маршрут вышла спасательная команда из трех инструкторов-проводников и пяти спасателей. Пройти весь маршрут команда не смогла. Еще при входе во второй приток проводники отметили необычайное ослабление течения. Вскоре приток обмелел до такой степени, что продвижение вперед сделалось физически невозможным. Команда вынуждена была вернуться.

...Заключение. Считать членов группы пропавшими

без вести. Раз в три месяца команда инструкторов будет контролировать ситуацию на маршруте. Если в течение года о судьбе группы не будет получено никаких известий, считать членов группы уступившими место молоди."

Собрание руководства группы. Алим регулярно приводит на планерку Корпена. Никто не возражает. Корпен обычно молчит, но иногда извлекает из памяти старинные, забытые термины или рекомендации.

– ...Я освободила Амбузию от всех работ. Она тяжела.

– В таком состоянии выйти на маршрут экстремального туризма! О чем она думала?

– Ты не прав, Алим. По плану мы давно должны были вернуться. Но у женщины в ее положении просыпаются инстинкты и эмоции. Поведение становится нелогичным и непредсказуемым.

– У нее есть разрешение на продолжение рода?

– Нет. Я спрашивала. Поэтому я боюсь срыва.

– Почему, Икша? Все идет как надо. Медленно, но идет.

– Группа устала. Видишь ли, Алим, у инструкторов есть такое... понятие – не понятие, поверие – не поверие. Наблюдение, что-ли. Запас везучести, как бы. Называй как хочешь – запас везучести, оптимизма, удачливости, живучести. Не улыбайся, он есть, можешь у Орчака спросить. Пока он большой, группе ничего не страшно. Даже если кто-то погибает, все понимают, что это случайность. А когда запас живучести исчерпан, каждый пустяк приводит к трагедии. У нашей группы запас живучести опустился до нуля. Скоро начнутся смерти.

– Не набулькай.

...Мелко, мутно, песок в жабрах, песок на языке... Вперед порожняком, обратно – с камнем в рук-ках. Мутит среду хвост впереди идущего. Справа, один за другим – встречные. Вот впередиидущий затормозил, развернулся – и стал встречным. Пора брать камень. Этот хотя бы. Теперь – назад. Болят сбитые пальцы. Камень тянет на дно, приходится отрабатывать плавниками, или отталкиваться камнем ото дна. Тут-то пальцам и достается... Хорошо тем, кто справа. Они порожняком идут. Скоро и я пойду порожняком... Вот глубина, бросаю камень. Глухой перестук катящихся по склону камней... Разворачиваюсь. Опять туда, в этот мелкий, ненавистный канал. Метрах в четырех от начала канала осколок скалы, над которым всего тридцать сантиметров среды. Мы не смогли его убрать, он слишком тяжел... Если оттолкнуться от него рук-ками, можно проплыть над ним. Можно правее, но тогда надо уступать дорогу встречным. Они с грузом, им не до этикета. Ничего, уровень повышается, через неделю можно будет безопасно проплывать над обломком. Три недели назад он вообще из среды торчал...

– Берегись!!!

Резкий разворот на месте – и назад, что есть духу... В чистую среду.

– Группа, становись! – это встревоженная Икша. – Все целы?

– Ничего страшного, это маленький обвальчик в конце канала.

– Все равно, отдохните, ребята, я сейчас проверю.

Отдых... Отдых – это хорошо. Прополоскать жабры в чистой, холодной среде...

Икша выжидает пару минут, чтоб в канале осела муть и, хлопнув Орчака по спине, уходит в канал. У нее самая опасная часть работы – она устраивает обвалы и оползни стенок. Рискует собой, чтоб остальных не

завалило. Потом приходится долго разгребать завалы, углублять дно. Сейчас длина канала метров пятнадцать, глубина – метр. Спросите, почему в начале метр, когда должно быть два. Уровень ведь на метр поднялся, с тех пор, как рыть начали. А потому метр, что при крике «Берегись!» все бросают камни там, где крик услышали. Затем убирают лишь те, которые мешают.

Из канала в облаке мути вылетает Икша. Настороженно прислушивается, и опять уходит в канал. Вскоре снова появляется.

– Порядок, можете работать. Только сначала дно подравняйте.

Один за другим, выстроившись цепочкой, уходим в канал. Подравнять дно – это безопасно. Хватаешь первый попавшийся камень, который грозит выпустить тебе кишки – и назад. Туда порожняком, обратно с камнем. И так много-много раз.

Дно очистили. Теперь вновь выворачиваем камни из дальней стенки канала.

Затор и столпотворение. Двое катят особенно крупный, угловатый валун.

Снова бесконечная цепочка. Друг за другом. Обратно с камнем, туда порожняком. Мелко, мутно, песок в жабрах, песок на языке... Ноют сбитые до крови пальцы. Это называется – экстремальный туризм. Ради этого четыре десятка неглупых парней и девушек триста километров перлись против течения, вверх по порогам, в холодную пресную среду...

Ах, да, еще был водопад... Тайна природы, восхищающая своей раздражающей непостижимостью. И совместная научная работа с Корпеном, в которой научно обосновывается, что из озера может вытекать только одна река. Ни мне, ни Корпену эта работа славы не сделает. Мы не геологи. Но и не помешает. Клюв алмара! Сначала отсюда надо живым выбраться...

Кто-то затягивает песню, тоскливую и тягучую.

– Прекратите петь! – кричит Икша.

– Почему? – раздается сразу несколько недовольных голосов.

– Группа! Все ко мне! Построились! – командует Икша. – Вы не должны петь, потому что песня отвлекает, притупляет вашу бдительность. Вы можете не заметить опасность. Продолжайте, пожалуйста, работу.

Бдительность... Какая тут бдительность?.. Устал как креветка. Мутно, мелко, песок в жабрах...

Конец смены. Алим прополоскал в чистой среде жабры и направился к стене с метками. Еще одна полоска... С каждым днем расстояния между метками уменьшались. Подъем уровня среды замедлялся, и с этим ничего нельзя поделать. Увеличивается зеркало озера. Еще немного, и к водопаду можно будет добраться без всякого риска.

Суша. Затопленная, и вдруг ставшая доступной аква инкогнита. Все свободное время Алим проводил на затопленной суше. Прогуливался по лесу, забирался в самые мелкие места и любовался травами суши, трогал их жесткие, упругие стебельки, так непохожие на привычные растения, пробовал на вкус, вдыхал запах, пока те не умерли. Травы суши очень быстро умирали, залитые средой.

– Привет, Алим.

– Привет, Ригла.

– Скажи правду, Алим. У нас есть шанс?

– Шанс всегда есть.

– Я же серьезно спрашиваю. Не надо смеяться.

– Если серьезно, то двигай за мной. – Алим развернулся и устало направился к окраине леса. Дерево, у которого остановился, было затоплено одним из первых. Сейчас глубина здесь превышала два метра. Алим сорвал и пожевал листик. Листик отдавал горечью, – Понюхай ствол.

Ничего не понимая, Ригла понюхала.

– Лизни.

– Горчит, – сообщила девушка.

– Всего-навсего слегка горчит. Ствол по-прежнему твердый, и не собирается разлагаться, так?

– Та-ак, – неуверенно подтвердила Ригла.