Процент соответствия
Шрифт:
В задних рядах возникло какое-то оживление.
– Тишина в зале, – строго произнес Атран. – Самые прозорливые, вижу, понимают трудности. Там, куда мы собираемся поместить третий глаз, сейчас располагается мозг. Мозг трогать нельзя. Придется девушкам слегка изменить форму лица. Думаю, выпуклый лоб мыслителя не испортит их внешность.
Следующим шагом будет объединение светового зрения и эхолокации в одной особи. Не скрою, как будет выглядеть покоритель глубин, мы с академиком Алтусом пока не знаем. Сонар требует определенной формы черепа, и третий глаз в эту форму никак не вписывается. Но эту проблему мы решим в
Вопросов задали множество. Пришлось подробно рассказать о двухслойной оболочке третьего глаза – внутреннем зеркальном слое и наружном черном. О чрезмерной чувствительности глаз девушек-испытателей, не позволявшей им подниматься к поверхности. О негативной реакции кулов и шалотов на звуки, издаваемые свистами. О возможном истощении плодородного осадочного слоя при массовых посадках светочей. Спрашивающие били по самым больным местам, и ученым пришлось нелегко. Но все рано или поздно заканчивается, и Атран с Алтусом уединились в учительском гроте. Орель куда-то пропал. На минутку впорхнула Анта, поздравила и тут же поспешила к подругам.
– Мы впереди! – ликовал Алтус. – Мы надолго, если не навсегда обогнали Юго-Восточный институт. Вашему третьему глазу, коллега, они ничего противопоставить не смогут.
– Мы в глубокой заднице, – устало возразил Атран. – Я только сейчас это понял. Радует лишь то, что у нас пока есть время из нее вылезти.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался академик. – Может, не все так страшно?
– Может, – не стал спорить Атран. – Какие виды мы создаем? Мой – глубинная модификация широкомыслящего. И ваш – аналогичная модификация неутомимого. Смогут они поддерживать цивилизацию без инфоров?
– Нет... Создадим инфора глубин! Нам ли быть в печали?
– Неутомимые и широкомыслящие – всеядные. А инфоры – хищные, так?
– Так...
– Что инфоры в Темноте есть будут? Наш институт на самой грани Темноты, плантации имеем. И все равно, каждый пятый шалот – грузовой. Везет еду для хищных видов. А растительная диета у меня уже поперек горла...
– Вы правы, коллега. Диетическая столовая оставляет желать лучшего. И инфоров не зря создали из хищного вида. При их малоподвижном образе жизни... – Алтус глубоко задумался. Но тут в грот ворвался Орель.
– Сидите! Надулись как два старых шалота и ничего не знаете! Здесь был Эскар!!! И Терлад. Сразу два члена Совета, не слабо? Я только что допросил с пристрастием инфорочек, которые сопровождают Эскара.
– Он опять пробурчал что-то про процент соответствия? – оживился Атран. Орель замер, перебирая воспоминания.
– Да, и про процент – тоже. Эскар комментировал ваши выступления Терладу. Передаю дословно: «Эти двое разумных очень продуктивно работают. Они изобрели биопрожектор. С учетом характерных особенностей развития нашей цивилизации, это будет наилучшим приближением». Из контекста делаю вывод, что речь идет о проценте соответствия.
– Что мы изобрели? – заинтересовался Алтус. – Био про жектор? Про какой жектор они говорили?
– Речь шла о третьем глазе. Но Эскар произнес это в одно слово,– возразил Орель. – Хотя не уверен. Он говорил вполголоса и не очень отчетливо.
– Биопро жектор, био про жектор, биопрожек тор, – начал перебирать варианты Атран. – Тор откидываем. В глазу тора нет. Зато я слышал от Эскара слово «инжектор» Приставка «ин» обозначает «внутрь». Значит,
– Красивое слово – жектор. В нем чувствуется твердость и солидность. Предлагаю назвать так ваш третий глаз, коллега!
– Слово красивое, – согласился Орель. – Но если мы изобрели жектор, значит, Эскар знал о нем до нас! Мы не первые.
– До нас знали о простом жекторе, а мы изобрели биопро, – возразил Алтус. – Не знаю, что это такое, но приоритет за нами.
И все трое рассмеялись.
Атран нервно метался у входа в грот. Останавливался на секунду, прислушивался – и вновь бросался то вправо, то влево. Из грота доносились стоны.
– Тужься, тужься! – повелевал строгий женский голос. – Кто здесь муть поднял?
– Супруг ейный, – подсказала акушерка. – Вон у входа мельтешит.
– Уберите. Когда надо будет, позовем.
Две санитарки выпорхнули из грота, подхватили Атрана на присоски, повлекли куда-то вдаль.
– Что с ней?
– Все в порядке. Маленькое осложнение, ни о чем не беспокойтесь, мы вас позовем, – наперебой заворковали обе. – Так иногда бывает при ранних родах.
– Осложнение?! – Атран рванулся, стряхнул обеих и ворвался в грот.
– Мужчина, немедленно выйдите! Вам еще рано...
Но Атран даже не оглянулся. Он видел только Анту, ее испуганное лицо, огромные черные глаза.
– У меня не получается, – пролепетала она и вновь застонала.
Лично присутствовать при икрометании Атрану не доводилось. Но теоретически он был подкован. Чуть ли не месяц изучал в информатории работы по родовспоможению, заставлял инфоров прокручивать в памяти процесс несколько раз со всеми деталями. Даже тренировался пальпировать живот на верной лаборантке. Та хихикала, но не отказывала. Наоборот, сдвигала его руку на нужное место, объясняла, что он должен чувствовать, что чувствует роженица. Оказывается, опыт акушерства у нее имелся, а два часа практических занятий позволили Атрану согласовать теорию чужих воспоминаний с практикой. Поэтому Атран выпрастал рук-ки из обтекателей и смело сел на спину Анты. Не на пятно, а ближе к хвосту, и принялся пальпировать живот.
– Расслабься. Не напрягай мышцы... Та-ак...
– Мужчина, покиньте помещение! – возмущалась какая-то толстая особа. – Вы же сейчас брызнете!
– У-у-волю! – рявкнул на нее Атран.
– А-а-а! – у Анты начались очередные схватки, но Атран уже понял, в чем дело, наложил ладони на живот любимой, сжал... И икра пошла.
– Консерваторы! Скорей подставляйте консерваторы, – засуетилась толстуха. Атран не слышал и не понимал слов. Он понимал одно: что в самом деле сейчас брызнет. Но надо терпеть, терпеть, пока не наполнятся четыре консерватора. Он сжимал трепещущее тело девушки, обонял запах икры и терял голову. Сладкая боль сводила низ живота, на толчки тела девушки откликнулось его тело. Это была пытка, но божественная! Это минуты, за которые можно отдать жизнь! Позывы становились все сильнее, толчки сотрясали его. Рук-ки обнимали и гладили любимую. Пальцы осязали каждую чешуйку. Горячая волна смыла остатки разума...