Процент соответствия
Шрифт:
Кто-то с силой развел его локти. Анта куда-то выскользнула, но Атран даже не заметил. Запах икры манил и оглушал. Он почувствовал животом зернистую кладку и щедро оросил ее. Еще раз! И еще! Он щедро отдавал долг природе. Он стонал и рычал, толчками выдавливая из себя молок.
Когда все кончилось, сил не осталось ни на что. Голос Анты журчал где-то поблизости, слабый поток омывал тело. Атран встрепенулся и огляделся. Анта, лениво шевеля плавниками, неторопливо влекла его куда-то, подцепив на нижнюю присоску.
– Где мы?
– Между
– А... Все хорошо прошло?
– Да-да! Четыре консерватора с неоплодотворенной икрой и четыре с оплодотворенной. Все как ты велел!
– А ты как?
– Живот побаливает, – созналась Анта.
Атран провел инвентаризацию своих ощущений. Мышцы внизу живота ныли словно после тяжелой работы. Полчаса назад эта боль казалась сладкой, теперь же... Терпимо – и ладно.
– Раскройся, пусти меня.
Анта послушно раскрылась. Атран прослушал ее тело, перехватил центры управления, пошевелил мышцами живота. Боль не резкая, но постоянная, ноющая.
– Идем в больницу, ляжешь в стационар, поспишь сутки. Незачем боль терпеть, – принял решение он, расслабляя присоску.
– Хорошо, – послушно согласилась Анта. Выпростала рук-ку из обтекателя, рассмотрела ладошку, а потом потерла низ его живота. Вокруг ТОГО САМОГО отверстия.
– Что ты делаешь? – удивился Атран. Анта показала ладошку ему и зажгла поярче факел на носу. Между пальцев угнездились две икринки. Развела пальцы, взмахнула рук-кой, и икринки, кружась в вихрях, исчезли в полумраке.
– На счастье, – улыбнулась девушка.
– Ох, бедовая ты у меня, – растерялся Атран. – Никому не рассказывай, что сейчас сделала. Ты понимаешь, что нарушила закон?
– Ага, – по ее лицу бродила загадочная улыбка. – Злостная пелагичка. Я дала им шанс. Так все делают, – и завладела его ладошкой.
– Куда плывет мир? – лениво, вполголоса размышлял Атран, буксируя жену в больницу. – Директор крупнейшего института планеты нарушает важнейший закон. Это до добра не доведет...
– Ты не нарушал. Это я нарушила. А ты ничего не видел, – хихикнула Анта.
– Ну-ну, – не стал спорить Атран. – Зато я совратил малолетку и женился на преступнице.
– А еще ты забияка и драчун! Подбил глаз моему лучшему другу!
– И голубой транссексуал! Заигрывал с диким кулом, пока не получил хвостом по морде от его законной жены!
– И воришка! Увел у Лотвича лучшую кулу.
– Нагло использую служебное положение в личных целях!
– Рыбки-ракушки! За кого я вышла замуж?! – закатила глаза Анта.
Алим обогнул мыс, услышал взволнованные детские голоса и лег на грунт. Вчерашний шторм поднял со дна муть, видимость не превышала пяти метров. Поэтому мальчишки его не заметили. Двое влекли под локти третьего, и еще двое кружили рядом. Алим пристроился за ними, ловя голоса.
– ...Кажется, дышит.
– Говорю,
– Ты что, с ума сошел?
– Я сошел?! Это ты сошел!!!
– Точно дышит.
– У тебя хвост заместо головы. Приведем мы его в больницу, и Алим запретит всем на сушу лазать. Тогда поймешь, кто с ума сошел.
– А если умрет?
– Дурак ты! Если до сих пор не умер, значит, живой. А будет себя плохо чувствовать – завтра сам в больницу сходит. Там спросят: «Когда на суше был?» – «Давно не был, вчера утром.» Совсем другое дело, понял?
Мальчишек Алим узнал. Это были не простые ребята, а первая группа разумных испытателей. Первые разумные, рожденные с двумя парами рук-ков и сухопутным зрением. Ругнувшись про себя, Алим сорвался с места и догнал мальчишек. Взял на нижнюю присоску того, который был без сознания. Приемами целителей перехватил управление двигательными центрами, проверил моторные реакции, болевые ощущения. Пацан был жив, но без сознания. Судя по ватной мягкости во всем теле, потерял сознание от удушья. Алим раскрыл ему пошире рот и жаберные крышки, слегка ускорился.
– Это хорошо, что вы его буксировали, – сказал он мальчишкам. – Правильное действие. Жабрам ток среды нужен. Так что случилось?
В ответ – тишина. Алим скосил глаза – испуганы до смерти и, вроде, собираются незаметно отстать, скрыться в мутной среде. Не хватало еще за ними бегать, выяснять, что произошло. Сговорятся, выдумают байку, попробуй разберись потом, где правда, где фантазии. Нет, выяснять надо немедленно.
– Чего испугались-то? Все живы – значит, ничего страшного не случилось, – подбодрил он. – Или не все живы?
Пацаны нестройным хором заверили, что все живы. Лишь пострадавший все еще не пришел в себя, болтался на присоске, безжизненно свесив обе пары рук-ков. Но только Алим решил, что без врача не обойтись, как мальчишка открыл глаза и слабо трепыхнулся.
– Пусти!
– Здравствуй, дружок. А кверху брюхом не кувырнешься? – ехидно поинтересовался Алим, но двигательные центры освободил.
– А тебе какое дело?
– Илька, это сам Алим! – зашикали остальные. Парнишка притих.
За разговорами незаметно вышли из полосы прибрежной мути в чистую океанскую среду. Алим выбрал уютную площадку на дне между коралловых стен и направился туда.
– А хотите, я расскажу вам о первом Землепроходце?
Разумеется, все хотели. Алим оглядел загоревшиеся глаза, приоткрытые рты и начал:
– Было это давным-давно. Атолл наш тогда еще ничем не отличался от других атоллов. Не было на нем ни травки, ни деревьев, а в лагуне плескалась среда. И полигона здесь не было. И сухопутного зрения еще не было. А Орчак работал проводником. Водил группы туристов-экстремальщиков по пресным рекам. Группы поднимались далеко-далеко, до самого центра материка. Экстремальщики видели много-много чудес. Даже больше, чем вы на полигоне. Потому что материк большой, а полигон маленький.